— Ложитесь! Чего вы вскочили! Ночь на дворе. Не успели улечься — и уже… хр-р-у, — и сразу перейдёт на храп.
Они будут долго расталкивать его, он будет лягаться, говорить: «Идите, я вас догоню», — наконец ругнётся нехорошим словом и встанет, И отправятся они в плавни. Дед на челноке, они на плоскодонках. Дед только и делает, что стоит и ждёт их. Потому что они не едут, а зигзагами дёргаются по воде: с левого борта гребнут, лодка вправо плывёт, с правого гребнут — влево плывёт, и так всё время. А челнок деда как по струнке идёт. Ох и челнок у деда Варавы! Лёгкий как пёрышко, летит по воде, как птица, как те новые корабли на подводных крыльях. Однако усидеть на нём, кроме деда, мало кто мог. Очень был неустойчивый, валкий челнок. Плывёшь на нём, вроде по канату идёшь, — всё время балансировать надо.
В позапрошлом году на открытие охоты охотников к нам понаехало тьма. Лодки сразу все разобрали. А киевляне опоздали — ночью приехали. Не досталось им лодок. Один челнок деда остался. Что делать?
— Вдвоём на этом челноке ехать и думать нечего — потонет, — сказал дед. — А то можно было бы развести на места.
— Так по одному же можно переехать, — говорит Задвижка.
— Совершенно верно, — спокойно замечает дед. — А оттуда кто лодку будет перегонять?
— М-да, — глубокомысленно промычал Задвижка.
— А если пацанов использовать? — сказал Олег (мы как раз тут же стояли).
— Ещё утопите мне пацанов, — сердито буркнул дед.
— Да нет! Чего там! — вырвалось у меня. — Мы же лёгкие. По очереди будем перевозить. А если и перекинемся, так вы же знаете, как мы плаваем! Как рыбы!
— Ну что ж, попробуйте, — согласился дед. — Только разденьтесь, хлопцы. Потому что придётся, наверное, искупаться.
Поскольку я первым выскочил, то и перевозил первым я. Перевозил Олега. Ну, перевозил, видимо, не то слово, потому что перекинулись мы у самого берега, даже не успели отъехать. Только он сел, только начал устраиваться, как мы уже и перекинулись. И хотя у берега было совсем мелко, Олег умудрился окунуться в воду с головой.
— Проклятая довбанка! Душегубка, а не чёлн! — ругался он, вылезая на берег.
Товарищи смеялись, а Сидоренко сказал (он говорил, широко растягивая губы, а вместе с ними и слова):
— Вот верт-ля-во-е! Усидеть не мо-же-ет! Словно у него иго-олки в одном месте! Сейчас я поеду, раз ты такое ни бе ни ме…
И полез в челнок.
— Вы штанами, штанами прямо на дно садитесь, — советовал дед.
Но на дне челнока была вода, и Сидоренко не хотел мочить штанов.
