Долгое время они стояли так молча. Наконец Маргарита тряхнула головой, точно отгоняя назойливую мысль, и проговорила с улыбкой:
— Ну, мой шталмейстер, все разошлись, не пойти ли и нам в парк, где так чудно поют соловьи? Пойдемте к моему любимому пруду с лотосами и моими милыми черными лебедями… Они, наверно, так же любуются лунным светом, как и люди.
Она взяла руку капитана, и они вошли в аллею высоких деревьев манго. С одной стороны аллеи их скрывала густая тень, с другой — серебрились верхушки деревьев, чудный аромат струился в воздухе и соловьи заливались в чаще. Они шли молча. Синдгэм чувствовал, что рука Маргариты дрожит и невольно, точно желая оградить девушку от опасности, он крепко прижимал к себе ее нежную теплую руку. Его сердце так билось, что удары его, казалось, слышны повсюду. Если б Маргарита весело болтала, как всегда, он нашел бы силы поддерживать легкий разговор, но теперь он чувствовал, что от одного слова его сердце переполнится, а Маргарита не понимала его молчания, она боялась, что он сердится на нее, и не решалась задать ему вопрос. Молча они дошли до конца аллеи, где открывалась чудная картина: окруженный деревьями манго мраморный бассейн, прозрачная вода которого переливалась золотом и серебром. Вокруг бассейна пролегала дорожка, усыпанная мягким песком, стояли мраморные скамейки под тенью душистых кустов. Четыре черных лебедя плыли по воде, на которой красовались широколистые лотосы с краснорозовыми цветами. От цветов исходил аромат и смешивался с запахом цветущих деревьев и кустарников.
— Как хорошо! — воскликнула Маргарита, невольно останавливаясь.
— Да, — грустно подтвердил капитан, — хорошо для того, кто видит это у своих ног, тяжело и жестоко для того, кто стоит внизу, видя над собой все прекрасное… А все-таки, должно быть, тяжело покидать свет, когда надежда оживает в бедном сердце, казавшемся умершим.
Маргарита не поняла его слов, но испугалась мучительной тоски, звучавшей в его голосе. В первый раз она решилась поднять глаза — лицо Синдгэма выражало серьезность, его большие глаза с удивительной глубиной и сердечностью смотрели на нее.
— Вы хотите нас покинуть, капитан? — спросила она, невольно соединяя свои мысли с его грустным выражением.
— Меня отзывает долг службы…
— Но вы ненадолго останетесь, правда, вы скоро вернетесь?
— От меня ничего не зависит, — отвечал капитан, теперь в свою очередь опуская глаза перед ясным взглядом Маргариты.
