.
Случаи сопротивления «жилищному переделу» заставили власть задуматься над созданием послушных органов самоуправления в домах. Осенью 1918 года начался процесс преобразования домовых комитетов в домовые комитеты бедноты220. Именно с их помощью был завершен «жилищный передел» 1918–1920 годов. Комиссии по вселению одновременно описывали имущество, находившееся в квартире, и разделяли его между въезжающими. Документы, выходившие из-под пера членов комиссий и комитетов, были до абсурда безграмотны. В описях часто можно встретить с трудом подвергающиеся расшифровке слова – «биджаг мужской», «жулеп», «вязи дли звязу», «кастум черный» и т.д.221
В 1919 году Наркомздрав разработал санитарно-технические нормы жилья. Они составляли первоначально 10 м>2 на одного взрослого человека и 5 м>2 на одного ребенка и определяли возможность подселения в квартиры дополнительных жильцов. Появление жилищных норм как регулятора наделения жилплощадью не ослабило нравственного накала новой фазы «жилищного передела». З.Н. Гиппиус в своем дневнике язвительно, но точно воссоздала психологическую атмосферу актов уплотнения. Запись относится к сентябрю 1919 года. Сосед поэтессы попытался отстоять права на собственный кабинет, в который, согласно мандату комиссии по вселению, въехала рабочая семья. «Бросился он, – писала Гиппиус, – в новую “комиссию по вселению”. Рассказывает: – Видал, кажется, Совдепы всякие, но таких архаровцев не видал! Рыжие, всклокоченные, председатель с неизвестным акцентом, у одного на носу волчанка, баба в награбленной одежде… “Мы шестерка!”, а всех 12 сидит. <…> “Что? Кабинет? Какой кабинет? Какой ученый? Что-то не слышали. Книги пишете? А в ‘Правде’ не пишете? Верно с буржуями возитесь. Нечего, нечего! Вот мы вам пришлем товарищей исследовать, какой такой рентген, какой такой ученый”»222. По свидетельству той же Гиппиус, панически боялся уплотнения даже весьма лояльный к новому режиму А.А. Блок. В сентябре 1919 года реальная угроза превращения в «Ноев ковчег» нависла над квартирой питерского писателя А.М. Ремизова. В его дневнике 7 сентября 1919 года появилась следующая запись: «Ходили осматривать квартиру от жил[илищной] комис[сии] к уплотнению»223.
Умерить рвение жилищных органов по уплотнению «буржуев» могли лишь самые высшие советские инстанции. Только в январе 1921 года, после принятия специального декрета СНК РСФСР «Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И.П. Павлова и его сотрудников», ученому с мировой известностью удалось отбить постоянные нападки на его квартиру, где были определенные излишки площади
