Уверяют (так говорит Раджан), что пальма-пальмира была когда-то не деревом, а птицей, но птицей задиристой и драчливой. И вот однажды в драке ей выщипали все перья, оставив только хохолок на макушке. В таком виде она постеснялась показаться среди птиц и решила сделаться пальмой. Но на другие пальмы она тоже была непохожа, например, на кокосовую, с её огромными и густыми листьями, и потому она решила держаться в сторонке, чтобы не вызывать лишних разговоров. Свои прежние драки она вспоминать не любит и потому никогда не растёт рощей, чтобы не болтать по-пустому о прошлом.
Вот что успел сообщить нам о пальме-пальмире Раджан. Так это или не так, он поручиться не может. Зато он доподлинно знает, что пальма-пальмира очень крепко держится корнями за землю, и ствол у неё очень прочный, и люди делают из её древесины красивые и полезные поделки.
Мы посмотрели на пальму-пальмиру с уважением, отметив про себя, что это и в самом деле необыкновенное дерево.
Наши глаза привыкли к индийскому солнцу. Мы решили, что больше не будем удивляться и разберёмся во всём сами.
— А вот и горы на горизонте, — сказали мы.
— Нет, это башни храмов, — сказал Раджан.
— Смотрите, какие яркие цветы там в пруду, — сказали мы.
— Нет, это женщины купаются, распустив по воде, как цветок, свои разноцветные сари.
— А вот поглядите, какая каменистая речка, хотя течёт тихо, по равнине. У нас такие речки бурлят и грохочут…
— Это не камни, — сказал Раджан, — это носы буйволиц, которые от жары залезли в воду. Слышите, один из камней фыркнул?
Тут мы немного примолкли и решили для начала обо всём порасспросить Раджана. Просторные поля расстилались вокруг.
Вдалеке показалась большая река. А берега этой реки были белыми как снег. Снега в Южной Индии никогда не бывает, там его и в глаза не видели. Это каждому ясно. Так что же это такое?
— Мел? — спросил Устин Устиныч. Раджан утвердительно кивнул головой.
— А по-моему, соль, — сказал Боря. Раджан опять утвердительно кивнул головой.
— А может быть, сахар? — робко предположила я. Раджан в третий раз утвердительно кивнул головой. Мы уже собирались возмутиться: что же это — мел, соль или сахар? Почему он каждый раз соглашается и кивает?
Но в это время мы подъехали к берегу совсем близко и увидели, что это не мел, не соль и не сахар, а бельё, разостланное по берегу на целый километр: рубашки, простыни, полотенца и занавески, которые стирают в реке и расстилают белить на солнце.
