- Звезды чужие... - проговорил Ларик.
- Что? - отвлекся от своих мыслей Петич. - Какие звезды? Ты чего, Ларион, сон увидел?
- Мы же в Южном полушарии Земли находимся, - объяснил Ларик. - Только часть этого неба дома можем увидеть, и то под сильным углом. Так что все эти звезды - чужие для нас.
- А в Москве они у тебя все родные и близкие. Ручные! - хмыкнул Петич. - А ну, Ларион, раз ты такой умный, покажи чего-нибудь на небе. Скорпиона какого-нибудь!
- Я же говорю - незнакомые все звезды, - вздохнул Ларик. - Я даже Южный Крест не нашел, хотя это одно из самых ярких созвездий. Но все равно красиво. Даже красивее, чем у нас, потому что незнакомее.
- А как же мы домой добираться будем? - пошутил Петич. - Я думал, по звездам, а они, оказывается, чужие! Что же нам делать?
Макс тихонько хихикнул в темноте:
- Бананы сушить на зиму! А прикиньте, если бы и правда мы были на необитаемом острове?
- Прикинешь тут! - сердито отозвался Петич. - Только собрались отдохнуть как нормальные робинзоны, так нате вам - приплывает! Жертва киднэппинга! А потом ещё издевается: необитаемый, мол, остров. Да какой же он необитаемый? И под гипнозом уже в это не поверишь!
Макс вздохнул и ничего на это не сказал. Ларик испугался немножко, что вот сейчас ребята поссорятся. А тогда уже никакой жизни не будет. Если на маленьком острове живут три человека и злятся друг на друга, то это не жизнь, а сущий ад. Нетрудно его представить.
Но все обошлось. Макс попыхтел, и Петич успокоился, потому что не встретил отпора. А Ларик - он вообще мирный человек. Ему бы только не мешали смотреть на звезды...
- Как рыбаки в шторм, - буркнул Петич. - Ждем у моря погоды. Только погода - лучше не придумаешь. Лучше бы и правда какую удочку забросили. Вдруг бы что клюнуло. Неизвестно, может, здесь все наоборот. Ночная ловля процветает. Ведь Южное полушарие все-таки!
Вот так посидели, побросали реплики ни о чем, как словесные мячики, и пошли спать. Тех мыслей, которые летали над головами, никто не высказал. Потому что хоть мысли и мельтешили, совсем как живые, все-таки они были недозрелыми. Не зря же говорят: утро вечера мудренее. Вот, наверное, утром мысли становятся совсем готовыми к употреблению.
Несмотря на то что Кеша всю ночь шумно скрипел крыльями, потягивался как богатырь и даже откашливался, будто собирался крикнуть что-то тревожное, ребята спали крепко. Тихо всплескивали волны, и этот звук действовал лучше всякого снотворного.
