Капитан с облегчением вздохнул, когда при наступлении следующего дня со стороны джунглей вновь послышался шум охоты.
— Они раздумали и не придут сюда, — возгласил он, — опасность минует, Бог не оставит нас.
Но Наразинга, прислушиваясь, приложил ухо к земле.
— Слушай, господин, слушай, — шепнул он, — кругом начинается движение.
Мимо пещеры, ломая ветки, пробежал старый олень; за ним следом несколько молодых.
— Они здесь, — проговорил Наразинга, — охота начинается.
Не говоря ни слова, капитан толкнул своего слугу в пещеру, вошел за ним, осторожно задвинул обросший мхом обломок скалы и поспешил к Маргарите.
— Нам грозит большая опасность, дорогая моя! — сказал он. — Соберись с духом и надейся на Бога. Он один может нас спасти.
Маргарита вскочила. Близость опасности, с таким страхом ожидаемой, вернула ей всю силу воли.
— Я буду молить о помощи Его, Всесильного Творца Вселенной! — воскликнула она. — Когда они придут, во мне не будет страха, дорогой мой. Всему свету я скажу, что я твоя и вечно буду твоей!
Она упала на колени, подняла вверх руки, и глаза ее, полные доверия, обратились к небу с молитвой. Капитан стоял рядом с ней, и его могучая фигура дрожала от сдержанного волнения. Он также сложил руки, но плотно сжатые губы не произносили ни слова, его сердце не ощущало твердой веры в Божью помощь. Наразинга лежал, распростертый на земле. Он скрестил руки на груди и дрожащими губами шептал браминские молитвы.
Под предводительством старшего шикария Гастингс дошел с Марианной до цепи ласкариев, хладнокровно и спокойно приказал начать охоту и вошел в круг загонщиков, окружавших и охранявших эту местность.
Цепь медленно стала стягиваться. Неро стремился вперед и старался освободиться от цепи, на которой хозяин его удерживал. Гастингс строго крикнул на него, и, слегка ворча, собака послушно легла у его ног.
— Останься здесь, — приказал Гастингс идущему за ним шикарию, — и скажи загонщикам остановиться, я хочу поохотиться в кустах.
Приказ губернатора несколько удивил шикария, круг загонщиков еще очень широк, и охота в кустах представлялась трудной и утомительной, но он затрубил в рог, и моментально шум трещоток умолк.
— Пойдем! — позвал Гастингс Марианну.
Он крепко держал цепь стремившейся вперед собаки и шел за ней, отгибая для Марианны ветки и помогая ей пробираться по корням деревьев и через кустарник.
Спустя некоторое время они дошли до открытого места перед пещерой. Гастингс хмуро оглянулся.
