И как русские не занимали в балтийских обществах какой-то совсем уж особой социальной ниши, так и по отношению к русскому народу в целом они не представляли собой (за исключением относительно небольших групп «досоветских» русских) особой социально- и культурно-маргинальной или даже своеобразной группы. Это — «нормальные» русские советские люди. Может быть, даже несколько «более советские» по психологии и культуре, чем население центральной России, в силу того что среди них недопредставлены традиционалистское крестьянство и гуманитарная интеллигенция и перепредставлены рабочие и инженеры — те самые мобильные советские люди, которые ехали за длинным рублём или по зову партии в разные необжитые уголки СССР.
Это очень важно для правильного понимания отношений русских в Балтии и балтийских народов. Это не отношения представителей разных социальных классов, а представителей разных культур, причём балтийские русские — «нормальные», репрезентативные представители своей, русско-советской, культуры.
Прежде чем перейти к вопросу об отношении русских к балтийским народам, в среде которых они оказались, посмотрим, каким было отношение балтийских народов к приезжим. Отношение коренных народов Балтии к русским, народу-завоевателю, хорошим быть не могло. Английский корреспондент, которому в 1944 г. в составе группы корреспондентов стран-союзников удалось побывать в недавно освобождённом от немцев Таллине, писал: «Вскоре нам стало очевидно, что эстонцы ненавидят и презирают русских... Я не думаю, что кому-нибудь из нас встретился человек, у которого нашлось доброе слово о русской реоккупации» [Misiūnas, Taagepera 1993, p. 72].
Но русские были не просто завоевателями, они были «ещё хуже» — «колонизаторами», «колонистами», наплыв которых постепенно менял национальный состав населения Балтии и национально-культурный облик балтийских стран. Эстонцы, латыши и, в меньшей степени, литовцы с ужасом наблюдали, как из года в год растут число и удельный вес мигрантов. Наиболее угрожающим было положение в Латвии, где к 1989 г. удельный вес латышей в населении снизился до критической цифры — 52 %. Очень легко было предположить, что лет через 30—50 народы Балтии превратятся в меньшинства в своих странах. Русские мигранты, таким образом, были не только живым напоминанием об утраченной независимости, о том, что народы Балтии больше не хозяева в своём доме, но и носителями совершенно реальной смертельной опасности, нависшей над национальным существованием балтийских народов, во всяком случае латышей и эстонцев.
