— То есть, сомнений, что это подлинник, нет? — спросил Хоман.
— Если бы это была официальная экспертиза, то я бы без колебаний написал, что это подлинник. Редко бывает столько совпадений. Марта сделала графологический анализ и тоже подтвердила, что подпись не подделана.
— Борис, ты понимаешь, что у тебя в руках? Это неизвестный подлинник Эуса!
— Я-то понимаю, да вот, поймет ли это твой друг? Описания подобной картины я не встретил ни в одном каталоге, но мало ли что. Раз этот рисунок вставлен в раму, значит, он когда-то висел на чьей-то стене. Только вот непонятно на чьей…
— Я ему посоветовал сдать картину государству.
— Это ты правильно сделал, а то еще окажется, что она ворованная. Я, кстати, прочитал пару статей о Фарбелене. Оказывается, что во время войны, в угольной шахте возле этого городка, немцы прятали награбленные у имагинерских евреев ценности. А что, если дед твоего друга нашел картину именно там? Это бы объяснило, как она попала на чердак.
— Почему бы и нет? Звучит правдоподобно. Я ему расскажу об этом.
— И пусть он будет осторожен с этой штукой, Альберт. Самый обычный эскиз Эуса стоит порядка пятидесяти тысяч евро, а эскизы, по которым он писал «Демона и ангела», и до полумиллиона могут дойти. А этот эскиз еще и в раме, да с припиской от художника. Я и не знаю, сколько такое может стоить. Пусть он сдаст его государству, так безопаснее всего.
Тальман напрягся еще больше, услышав, что речь заходит о стоимости обсуждаемой картины. Он сам прекрасно знал, сколько стоят картины Леонарда Эуса.
— Значит, Борис, ты полагаешь, что эта картина могла принадлежать какой-нибудь богатой еврейской семье? — почесав подбородок, спросил Хоман.
— Вполне возможно, картина ведь не могла откуда-то с неба свалиться. Пусть с этим разбирается Министерство культуры.
— Ну, спасибо за работу, Борис. С меня причитается.
— Пожалуйста, Альберт. Если твоему другу дадут за эту картину что-нибудь, пусть мне бутылку дорогого вина пошлет. Я заслужил, — засмеялся собеседник Хомана.
— Обязательно. Ну ладно, Борис, еще раз спасибо. Мне сейчас в кабинет нужно зайти, пока.
— Давай, пока.
Разговор на этом закончился, и Хоман, зажав под правую мышку бумажный пакет с картиной, направился в сторону коридора, а его собеседник пошел вниз по лестнице.
— Хоман, привет, — куратора окликнул Денис Тальман.
— А, Денис? Привет. Какими судьбами? — Альберт повернулся к кушетке и увидел знакомое лицо, не раз бывавшее в музее.
