месте в незнакомой среде. Во всех этих случаях резкое изменение
исторических условий существования племени, союза племен или
народности приводило к необходимости коренного пересмотра
действующих социальных норм и правил в течение одного или двух
поколений, к их усложнению и большей универсальности. Новые, более
сложные нормы требовали и более высокого уровня интеллекта и
служили его передаточным механизмом, о работе которого было
рассказано выше.
Кроме вызова для повышения уровня социального интеллекта, по всей
видимости, были необходимы некоторые сопутствующие условия,
например, возможно, наличие животных, которых можно приучить и
способных содействовать в обработке земли. (Известно, что в Южной
Америке до пришествия европейцев из крупных животных были только
ламы, а в Северной Америке местная популяция лошадей вымерла за
несколько тысяч лет до открытия Нового Света).
То, что повышение уровня социального интеллекта в результате
психического напряжения вероятнее всего было ответом на некий,
угрожающий существования сообщества, вызов, подтверждается и
тем, что психологи очень часто под интеллектом понимают способность
разрешать новые ранее неизвестные жизненные задачи.
Необходимость выживания – мотив, ответ на вызов – приоритетная
задача, разрешение которой абсолютно необходимо, в то время как
готового и привычного ответа на которую нет в наличии. Только такие
насущные и сложные задачи и их разрешение способны поднять
социальный интеллект племени, народности или нации на новый, более
высокий уровень.
Что касается важной роли вызовов и ответа на них в формировании
социально-исторических процессов, то она была отмечена, в частности,
известным британским цивилизационным историком Арнольдом
Тойнби. Он полагал, что развитие и существование крупных сообществ
(цивилизаций) определяется способностью (или отсутствием таковой)
ее элиты найти адекватный ответ на серьезный вызов природного мира
или человеческой среды. Тойнби правильно отмечает ключевую роль
фактора вызова в жизни человеческий сообществ; однако он, как я это
покажу позднее, не понимает причины образования цивилизаций и
чрезмерно преувеличивает роль элиты в социальных процессах (что,
правда, характерно и для многих других, например, Хайека и Ортеги-И-
Гассета). На мой взгляд, совершенно очевидно, что элиты не могут
изменять уровни социального интеллекта и капитала, от которых
зависит процветание. Ибо они порождение масс, которые неверно
представлять, как нетворческое большинство, так как они участвуют в
