* * *
- Нам нужно только три минуты. Подойти на пятьсот метров, сбросить торпеду и убежать. Только три минуты под обстрелом, - шептал Николай сам себе, наблюдая за японцами у пушки на носу. Пароход заворачивал носом к шхуне, готовясь стрелять.
Японцы с парохода рассмотрели на катере боцмана "Максим", и их орудийный расчет стал медленно разворачивать пушку на корме. Николай выстрелил по ней, вернее по расчету пушки, и промазал. Снова выстрелил, и снова промазал. Офицер на "Сайкио" обернулся, и что-то закричал орудийному расчету на носу, те стали разворачиваться в сторону Николая. Пулемет боцмана выдал длинную очередь по носу японца, туда, где стояла вторая пушка. Артиллеристы посыпались на палубу, как горох, явно труся. Николай плюнул на всё, перевел винтовку на автоматический огонь и стал садить в японский расчет на корме. Наудачу.
- Готовность! Сброс! - завопил матрос, перекрывая шум двигателя.
Николай упал на дно, прикрывая собой М-16, и вцепился железной хваткой в специально пришитые лямки. Торпеду сдернуло с катера, тот подпрыгнул, устоял и матрос вскочил, чтобы сделать разворот.
- Держи ровнее, я не могу стрелять, - крикнул матросу Коля.
Японцы на корме довернули пушку, выстрелили, и снова попытались чуть-чуть развернуть орудие, видимо, промазали в катер боцмана. Николай вставил новую обойму и продолжил стрелять. В десяти метрах правее в воду ушел снаряд.
- Смени курс, попадут же, черти, - закричал он матросу.
- Сам же приказал ровнее держать, - еле слышно проворчал матрос.
В нос деревянного парохода угодила одна из торпед. Взрыв был глухой, ни яркой вспышки, ни моря огня, только японцы покатились по палубе, и обе пушки замолчали. Матрос приглушил двигатель и развернул катер.
- Хорошо пошла! Сейчас зальёт двигатель, и котел взорвется, - сообщил он Николаю.
Но палуба парохода медленно наклонилась, из воды показались два вращающийся винта и руль.
- Где вторая торпеда!? Кто из нас попал? ... мать, - матрос долго, виртуозно и радостно ругался, не стесняясь Николая.
- Обойди пароход с кормы, боцмана не видно.
Но маневр не потребовался, Николай увидел катер, идущий ему навстречу. Он сбросил скорость и остановился рядом.
- Хочу побеседовать с капитаном "Сайкио". Где тот знаток японского? - спросил боцмана Николай.
- Да вот он! Матрос Костомаров.
- Этот матерщинник?
- А голос у него какой! Рупора не надо, слышно за километр.
Шхуна уже подошла, капитан не стал медлить, темнело.
Знаток японского и матерного Николаю не понадобился, на палубе стоял высокий белый человек. Он размахивал белой тряпкой и кричал хорошо поставленным, властным голосом призывы к миру и гуманизму, по-английски.
