– Да! Да, всё хорошо. Я просто… Знакомую встретила.
Я растянулся в улыбке и прикрыл рот рукой, чтобы не заржать.
– Никита, всё в порядке. Я скоро буду, – она по–детски грозно посмотрела на меня.
– Я тебя тоже, – сухо сказала она, и переключила внимание на меня, – Мне пора, Саша.
Я пожал плечами и попросил счёт. Выходя из ресторана, я снова накинул на неё свой пиджак, и пробормотал что–то невнятное. Когда мы сели в машину, и она сказала название гостиницы, я думал только о том, что мне делать дальше. И имею ли я вообще право на какие–либо действия?
– Я заеду, завтра в два, – сказал я, когда она собралась выходить из машины, – Если ты не будешь ждать меня, я поднимусь к тебе в номер.
– Ты не знаешь, в каком номере я ост… – начала она, но сразу перебил:
– Мне не составит труда узнать.
***
Когда я добрался в особняк, был второй час ночи. В гостиной шумно гоготала толпа совершенно чужих мне людей. Я остановился перед большими дубовыми дверьми, а потом развернулся и ушёл на кухню. Достав из холодильника две бутылки пива, я поднялся на второй этаж и зашёл в свою спальню.
Оглядевшись, я нашёл широкое кресло у окна и подошёл к нему. Устроившись на мягком сиденье, я открыл пиво и приложился к бутылке. Когда я, сидя в полной темноте и тишине, приговорил половину, дверь за мной скрипнула. Тонкий силуэт в коротком платье подошёл ко мне и приземлился на подоконник. Я даже не взглянул в её сторону.
– Угостишь? – судя по голосу, это была Даша.
Я, молча, протянул ей закрытую бутылку с пола и она, к моему удивлению, открыла её о подоконник. Приложившись к горлышку, она спросила:
– Проблемы? Почему ты не внизу?
Я пожал плечами и откинул голову назад.
– Не хочется. Что я там не видел?
– И правда, – ехидно бросила она, – В таких местах ничего нового не происходит.
Я посмотрел на неё, но её лицо скрывалось в темноте. Только от волос отражался голубоватый ночной свет.
– Ты часто бываешь в таких местах? – спросил я безразлично.
– Бываю, – она повела плечом, и этот жест снова напомнил мне об Алисе, – Бухло, ебля, бабки. Всё, как обычно.
Когда я услышал матерное слово, слетевшее с её уст, я невольно сжал руку в кулак. Ругательство прозвучало слишком грубо, слишком пошло. Потому что, она знала, о чём она говорит. Когда ругается Алиса, это выглядит по–другому. Это больше похоже на тот неловкий момент, когда двухлетка услышал нелитературное выражение и начал повторять его без остановки. Вроде бы и плохо, но при этом звучит забавно и вызывает невольную улыбку.
