К просьбе Махаталы присоединились и другие кормилицы, няни, подруги и служанки царевны. А сама Велумьясва была в замешательстве: слова Йоханамейтты вдруг точно всколыхнули в ее памяти какие-то неясные видения прошлого — образы другой, давно минувшей жизни; в душе ее стало неуклонно расти желание представить все, что было прежде, в иных мирах. Неведомая страсть уже рождалась в сердце, но царевна была еще слишком юна, чтобы понять любовь и разобраться в незнакомом чувстве. Изнеженное дитя Рубиновых покоев, возлюбленное чадо государей, невинное и шаловливое, она лишь начала прощаться с детскою наивностью на пороге новой жизни, в которой суждены ей были иные чувства и желания. Едва поборов свою растерянность и чуть собравшись с мыслями, царевна пролепетала:
— От страшного недуга, в который поверг меня коварный луч солнца, своим ожогом задержав ток крови, пришло спасение: целебный аромат чудесного сандала вмиг остудил палящий жар, я снова ожила... Того, кто мне прислал спасительное благовоние, хочу теперь же отблагодарить!
Тут царевна связала тонкой изумрудной нитью два нежных стебелька цветущей мьиззутаки и, передав их Ятимоутте, повелела:
— Вручи ему! — После чего тотчас ее отправила к царевичу-спасителю.
В окружении прислужниц Ятимоутта без промедления пустилась в путь и вскоре достигла дивных сверкающих палат слоновой кости на берегу заповедного озера Навада.
Царевич Эйндакоумма мирно отдыхал на драгоценном ложе под роскошным балдахином в прохладной галерее неподалеку от арки главного входа. Вокруг расположились его верные сподвижники, храня покой и радость государя, они услаждали его слух мелодичным пением яду. Тут нежданно появилась Ятимоутта и поднесла ему в дорогой гранатовой вазе два чудесных соцветия мьиззутаки.
— Лишь только нашу благородную госпожу натерли чудодейственным снадобьем, что изволил прислать государь, как ее недуг мгновенно прошел. Царевна Велумьясва вновь здорова. Желая выразить свою великую признательность и благодарность, велела передать сиятельному владыке ароматные цветы. С тем я и припадаю к стопам вашего величества!
Так с почтением доложила Ятимоутта. Восторгом наполнилось сердце царевича, когда выслушал он слова посланницы. Увидев тонкую изумрудную нить, скреплявшую стебли мьиззутаки, юноша тотчас же понял робкий намек благородной девы: «Любовь нас свяжет воедино, как эта нить связала два цветка!» Положив нежные цветы на царственную длань, он долго глядел на них, не отрывая взора, поглощенный созерцанием небесного дива. Потом едва заметно подал знак глазами Пинняхате и, легко касаясь перил, поспешно удалился по галерее во внутренние покои роскошного Дворца Слоновой Кости...
