Не ожидая пощады и не смея молить о прощении, тяжелораненый галоун молча страдал. Видя муки птицы и глядя, как сочится ярко-алая кровь, юный царевич, постигший смысл четырех истин мира и давший клятву неуклонно им следовать, проникся сочувствием к Хурамбале — тотчас же течение царственной крови галоуна прекратилось. Произнеся магическое заклинание, которое ему открыла фея Тураттати, Эйндакоумма брызнул чистой водой на раненую птицу — мгновенно царь галоунов воспрянул духом, опасная рана затянулась, крыло срослось, и силы жизни тут же вернулись в мощное тело правителя пернатых.
— О великодушный и всеведущий государь! — воскликнул растроганный галоун. — Прежде мне не доводилось слышать о тебе. Однако, хотя сегодня я узрел тебя впервые, хочу навек с тобою и остаться. В страну галоунов я уж более не вернусь, а сделаюсь твоим преданным слугою — и в крупных и в малых делах надежным помощником! Ибо ты, государь, истинный герой, высокомудрый правитель, грядущий Будда!
Выразив так свое почтение, Хурамбала поклялся быть вечным рабом Эйндакоуммы. В свою очередь и царь нагов Эйяпатха склонился перед могуществом славного царевича, промолвив:
— Моего спасителя не покину вовек, стану служить ему верой и правдой!
В знак своей преданности он подполз к царственным стопам Эйндакоуммы и дал клятву оставаться его верным рабом.
По прошествии трех месяцев достойный сын Тиджамина, сопровождаемый тысячью сподвижников и миллионным войском, воротился в золотую столицу Яммании. С ними вместе прибыли царь-галоун Хурамбала и царь-наг Эйяпатха во главе своих дружин, ибо дали они обед беззаветно служить господину, всечасно находясь у августейших стоп.
Тем временем небесная фея Тураттати, явившись к государю Махаразейнде и его супруге — царице Атуладеви, сказала им обоим так:
— Ваш благородный внук царевич Эйндакоумма признан кровным сыном владыки неба Тиджамина! И в будущем ему суждено стать полноправным преемником отца, наследником его владений и царства. Однако жизнь людей и натов несходна и течет по разным руслам: тому, кто будет править небом и землею, надобны теперь достойные чертоги, пусть хоть в малой мере они походят на нерукотворную обитель Везаянду, что в небесном граде на вершине горы Тудаттана. Хочу испросить вашего согласия и воздвигнуть для высокородного Эйндакоуммы подобающий дворец!
— Нам неведомо, чтобы в древнем и сиятельном роду царей страны Яммания, в продолжительной цепи предков был бы столь могущественный и достославный государь, каким обещает стать наш внук Эйндакоумма, — отвечали фее царь Махаразейнда и царица Атуладеви, — видно, уж судьба определила ему править под священным древом бодхи. Но прости нашу немощь, о небесная фея, не по силам нам самим одарить, как должно, царевича-внука! Поручаем тебе исполнить задуманное!
