Швед может гордиться демократическими традициями своей страны, хоть они и не такие уж древние, может считать себя полноправным гражданином, может быть на «ты» чуть не со всеми своими соотечественниками. Но когда ему приходится испытывать на себе жёсткую хватку монополий, распоряжающихся его страной, он с горечью и едкой иронией называет шведскую государственную систему «демократией хозяев». С этой «демократией» швед не может и не хочет быть на «ты», им не по пути, между ними идёт острая неутихающая борьба.
Шведу, пожалуй, гораздо проще, чем представителю любой другой нации, установить свою родословную. В старину по Швеции, бывало, прокатывались войны. В городах случались страшные пожары. Однако завоеватели не были иноверцами и щадили церкви. Их каменные стены успешно противостояли и стихийным бедствиям. В храмах не было особых богатств, зато они хранили и хранят по сей день записи о рождении и смерти всех жителей прихода. Так что если у нашего современника, живущего где-нибудь в Стокгольме, Евле или Муре, есть желание и конечно же средства покопаться в прошлом, то специалистам не составит труда вывести его генеалогию.
– Мы обычно не идём дальше XVII века, – говорил один такой специалист. – Поскольку шведов не так много, то всегда можно подыскать косвенное родство с каким- либо более или менее известным деятелем. Обычно этого достаточно, чтобы польстить самолюбию клиента.
Разумеется, составлено и генеалогическое древо Валленбергов. Неизвестно лишь, чья это заслуга – самих банкиров, пожелавших поподробнее познакомиться со своими предками, или неутомимых историков этого клана, действовавших на свой страх и риск. Неизвестно и то, до какого колена на самом деле докопались специалисты. Широкой же публике представляют в качестве основателей нынешнего семейства Валленбергов братьев Якоба и Маркуса, живших во второй половине XVIII века, в памятную «густавианскую эпоху», когда стокгольмский королевский двор пытался соперничать с Версалем, а сотни, тысячи, десятки тысяч шведов погрязали в нищете, умирали от голода и туберкулёза, бродяжничали и побирались.
Впрочем, Маркус и Якоб носили фамилию Валльберг, которую позднее по ведомым лишь им причинам они видоизменили, добавив к ней лишний слог. Они не принадлежали к числу обездоленных, но были далеки и от столичной знати. Искатель приключений Якоб Валльберг впоследствии прославил своё имя рискованным в те годы путешествием на судне «Финланд» в Ост-Индию, и даже не столько самим путешествием, сколько описанием его в небольшой книжке «Мой сын на галере», которую иные современные шведские литературоведы относят к числу наиболее выдающихся произведений той эпохи. Трудно судить, с какой точностью установлено его авторство. Ведь книжка вышла анонимно. Якоб был пастором и, как говорят теперь, не осмелился поставить своё имя под чисто светским литературным трудом.
