«Разумеется, я уже больше не служил. Я снял мундир, оделся вот в это старое тряпье и стал жить только тем, что терзался собой и другими… Конечно, на меня стали смотреть как на сумасшедшего».
Рассказчик замолк.
– Ну, – помолчав, снова начал он: – вот в это время я и вспомнил тех…
И опять Долбежников прочитал длинный панегирик. Я приводить его не буду, скажу только, что благоговение его было так велико, что он и бездействие возводил в подвиг.
– Хоть и мыслию-то продержаться из-за мальчишки, продержаться всю жизнь – и то какое мужество, когда кругом все против тебя, даже иной раз те же самые мальчишки!..
* * *
Гензендорф – станция, с которой поезда идут в разные стороны; одни на Вену, другие на Варшаву.
– Ну, – опросил я Долбежникова: – куда же вы?
– Ей-богу, не знаю.
Вид его был необыкновенно жалок: зеленый, иззябший, испуганный, он был так одинок, так беспомощен…
– Ей-богу, не знаю, куда и деться! – прибавил он, помолчав.
Сказал он это и замолк. Молчал и я…
Впервые напечатано в «Отечественных записках», 1877, № 2.
Рассказ явился отражением впечатлений Успенского от поездки на места военных действий во время сербо-турецкой войны 1876 года. Кроме настоящего рассказа, впечатления от этой поездки легли в основу серии корреспонденций Успенского, печатавшихся в газете «С.-Петербургские ведомости» и в «Отечественных записках» 1876–1877 годов, которые писатель позднее объединил под названием «Письма из Сербии».
Сербо-турецкая война 1876 года была одним из звеньев многовековой национально-освободительной борьбы южнославянских народов Балканского полуострова против турецкого ига. Успенский, как и вся передовая часть русского общества, сочувствовал борьбе южного славянства за свою независимость. Он относился с большим интересом и к русскому добровольческому движению, которое отражало сочувствие широких народных масс России освободительным стремлениям народов Балканского полуострова.
В результате своей поездки в Сербию Успенский увидел, что сербо-турецкая война имела двойственный характер. В то время как народные массы боролись в ней за свое освобождение и за уничтожение феодального гнета, сербская буржуазия, по выражению писателя, вела борьбу «из-за свинины», преследовала в войне свои узко-корыстные классовые цели. С аналогичной, демократической точки зрения Успенский подходил и к русскому добровольческому движению. Он высоко оценивал бескорыстную помощь и героизм русского простого человека и относился глубоко отрицательно к самодержавию и правящим классам России, стремившимся использовать добровольческое движение в своих интересах, укрепить с его помощью свое положение на международной арене и внутри страны. Эта демократическая оценка войны и добровольческого движения и отразилась в рассказе «Не воскрес», в котором Успенский подвел итоги своим раздумьям, вызванным сербо-турецкой войной. Делая героем рассказа интеллигента, испытавшего в прошлом влияние революционных кругов, но не сумевшего подняться до цельных и последовательных передовых убеждений, Успенский заставляет Долбежникова на личном опыте понять, с одной стороны – – гнусность войны «за свинину», за дележ барышей между буржуазией разных стран, и, с другой стороны – величие борьбы за свободу, за уничтожение капиталистической эксплуатации и национального гнета.
