- Причем это все не придумка,- веско сказал Лядащев.- В нашем деле все должно быть точно. Я сам этим тайником пользовался.
- Это я поняла,- нетерпеливо перебила Лядащева Мелитриса.- Но кто положил в этот тайник для меня шифровку? Я-то должна это знать,
"Дотошная девица,- с уважением подумал Василий Федорович.- При этом спокойна и холодна. Голос что хрустальный ручей... Может, и будет от нее польза..."
- Ладно. Расскажу вам суть дела. Некоторое время назад мы поймали вражеского агента. Он русский, но служил пруссакам. Назывался он у них Брадобрей. Кое-что мы у него узнали, например, пароль, с коим вы пойдете, и еще кое-что, по мелочам. Настоящего разговора с Брадобреем не получилось, потому что он умер в лазарете.
- От пыток? - прошептала Мелитриса с ужасом, и Лядащев увидел, как щеки девушки заливает густой, брусничный румянец.
- Нет, девочка, не бойтесь,- сказал он мягко.- Никто этого Брадобрея не пытал. Он болел сердцем, а при аресте, видно, перепугался, и у него случился кровяной прилив к мозгу. Так лекарь в госпитале сказал. .У него отнялась речь. Потом частично вернулась. Допрашивал агента один человек, он не по нашему ведомству - некий капитан Корсак.
- Его зовут Алексей?- встрепенулась Мелитриса.- Он друг князя Оленева.
- Он самый,- кивнул Лядащев. Девушка вдруг засмеялась со счастливыми нотками в голосе.
- Я никогда не видела Корсака, но князь Никита рассказывал о нем. Я верю, что этот капитан не сделает ничего дурного. Продолжайте, Василий Федорович.
- Продолжаю,- Лядащев обрадовался, что в Мелитрисе проснулся живой интерес.- Капитан Корсак нашел к агенту подход. Во всяком случае, все, что нам Брадобрей сообщил, было его предсмертной исповедью. Но из всего, что я здесь рассказал, вам надо помнить только одно: шифровку в тайник положил Брадобрей. На всякий случай его словесный портрет:
ему около сорока, лицом неприметен, голубоглаз. Но поминать его можно только в самом крайнем случае, если будет задан прямой вопрос. Вы меня поняли?
- Что в этой шифровке? Какое ее содержание? - Мелитриса с трудом привыкала к плоскостопному шпионскому несообразному языку.
- Вам этого знать не надо. Приказали, вы исполнили. И все! А любопытство большой грех,- возвысил он голос, видя, что Мелитриса пытается отстаивать свои права.- Так уж в нашей службе принято - не знать ничего лишнего, подальше от греха.
Маленькая цифирная записка, аккуратно уложенная в полый каблучок правой сафьяновой туфельки, таила в себе ничего не значащую информацию о партикулярной верфи в Петербурге. По перехваченной у Брадобрея шифровке виден был круг его интересов.
