– Я не понимаю.
– Бойня произошла ровно в тоже время, что и оглашение приговора португальским священникам. Я вернулся из джунглей и услышал доклад одного военного. Он рассказывал, что бойня – дело рук повстанцев, и в перерыве я подошёл к адвокату священников и сказал ему: как он может это поддерживать мне 400 человек надо похоронить?! Это был самый большой протест, который я когда-либо испытывал…
– Этого я, правда, не знал.
– Я пошёл к губернатору и сказал ему: после совершённого преступления на Вас лежит серьёзная ответственность за погребение мёртвых, чтобы избежать возможной эпидемии в городе. И если никто этого не сделает, я сделаю это сам, на своём мотоцикле и с лопатой в руках!..
– А он?
– В последующие дни мёртвые были похоронены военными с помощью бульдозеров. Потом я поехал в Кастель-Гандольфо, в Италию, чтобы лично поговорить с Папой.
– С Папой?… Что Вы ему сказали?
– Было бы интересно, но неслыханно, чтобы епископ раскрыл содержание личного разговора с Его Святейшеством, особенно тому, кто таким образом – обманом и подлогом – врывается в его дом.
– Я вижу. Ваше Святейшество считает, что сделал всё, что должен был сделать, и что делать что-то за кулисами также важно, как говорить в открытую.
– Правительство несколько раз просило Епископа опровергнуть резню. Епископ опроверг?
– Молчание – знак согласия, OK. Но, с другой стороны, из-за Вашего молчания убийцам всё сошло с рук, они убивали детей OK? а потом смеялись над этим, я скажу одной из Ваших фраз: недоверие, проявленное однажды, не смывается без тяжёлых усилий, OK?
Не упрощай разговор этими окэями, Штырь.
Тогда я вот что покажу.
– Хотите посмотреть, что у меня в кармане? Посмотрим, узнаете ли Вы это.
Я показываю ему гранату, ржавую сосновую шишку. Ресницы Епископа закрываются, он не двигается с места. Я, наоборот, чувствую себя желе на доске лодки в море пены. Я только нервничаю больше, чем в прошлый раз, когда я сказал, что, что, что я никогда так не нервничал, а это было совсем недавно. Я должен снова сесть. Или остаться стоять.
– Эта граната была там… она свидетель… она так и осталась на поясе одного из солдат. Одного из тех, кто убивал. Он также закапывал трупы. Даже сегодня он не выносит запаха Old Spice или Aqua Velva, одеколоном, которым он пропитался насквозь, вот такая была вонь. Кожа мёртвых трескалась, как скорлупа жареных каштанов, рассказывал мне его сын. Он отсюда. Граната оттуда.
– Будьте осторожны. Вы дрожите.
