Нет.
– Погоди… – Ксандр полоснул себя когтем по запястью. У личей кровь темная, тягучая, что деготь. И падала капля с оглушительным звоном. От этого звука, слышимого лишь Ричардом, мир покачнулся. И границы его поплыли.
Привычно.
Знакомо.
Мерзковато. Ричард никак не мог отделаться от ощущения, что сама тьма, там, на той стороне, липка и грязна. И грязь эта просачивается в самую душу.
Потерпит.
Оглядеться.
Отыскать нить, истончившуюся до предела. Сил у девушки почти не осталось.
– Возвращайся, – позвал Ричард, сделав шаг на путь тени. – Возвращайся…
Но когда перед ним возникла туманная фигура мужчины, чем-то донельзя похожего на Никаса, он сказал:
– Прочь.
А потом вновь позвал:
– Возвращайся.
И сила его вплелась в нить, укрепляя её, создавая в то, что будет понятно разуму человека, который никогда-то не сталкивался с миром иным.
Тропа развернулась, пробиваясь сквозь туман и пыль, готовая вести… куда? Не важно.
– Возвращайся, – теперь, когда нить окрепла, Ричард осторожно потянул за ней. Вот так… и снова… границы дрожат. Тьма ищет выход. Тьма беспокоится. И надо бы спешить.
Ксандру опасно вот так касаться её.
Надо…
– Возвращайся.
И она услышала.
Глава 15
Об особенностях ритуалистики и родственной любви
«А королевна та собою хороша. Ростом не велика, но и не мала. Стройна и пригожа. Ликом бела. Глаз её светел, и волос тако же светел. Ходит она неспешно, держится с немалым достоинством, что явно говорит о величии рода ея. Люди знающие бают, что сама она и нравом кротка, и разумна зело. Учена. Ведает пять языков, хфилософию и музицировать обучена.»
Из письма одного посла.
Летиция Ладхемская стояла перед зеркалом, смотрела на себя и не могла отделаться от мысли, что все-то неправильно. А что именно? Она не знала.
Поэтому просто стояла и смотрела.
Болела голова, но не сказать, чтобы совсем уж невыносимо. Скорее уж боль эта была далекой, словно эхо. И она изрядно мешала сосредоточиться.
И все-таки какое платье надеть?
Муаровое, вердепешевого цвету? Или другое, из тяжеловатого бархата того палевого оттенка, который весьма подчеркнет её благородство.
Глупость какая.
Она и вправду думает об этом всерьез?
Служанки держали платья, ожидая, когда Летиция примет решение. А она… она не могла! Не могла и все тут! Она подняла руку, потрогала лоб.
– Ваше высочество, – проскрипела вдова, не скрывая своего недовольства. – Если позволите заметить, ваше поведение породило некоторые слухи весьма неприятного свойства.
