Если осторожно.
– Прогресс! – отозвалась Ариция Ладхемская. – Прогресс всегда прекрасен, как и путь к познанию.
– Так… а все-таки, – Летиция выпустила жертву. – Где у вас тут трупы вскрывают?
– Ну… – Ксандр и Ричард переглянулись.
И вид у них сделался несчастным.
– Только не говорите, что не вскрывают! – Летиция и ножкой топнула. – Это… это в конце концов, обитель зла и порока!
– Да? – рябая девица начала оглядываться. – Тут?
– Нам так говорили, – поспешила сгладить неловкость Ариция. – Наверняка, преувеличивали… в отношении порока.
– Да, да, – закивала рябая. – Верю. Совершенно беспорочная обитель зла.
Ричард издал сдавленный звук, то ли стон, то ли с трудом сдерживаемый, но совершенно неуместный в данной ситуации смех. А я сказала:
– Думаю, тут найдется какая-нибудь… лаборатория. Или просто комната со столом?
Комната нашлась.
Летиция Ладхемская переодевалась.
И делала она это с совершенно неподобающей облику и положению поспешностью. Молча суетились служанки, и в каждом прикосновении, в каждом жесте их ей чудилось то самое неодобрение, которое Летиция, как ей казалось, преодолела. Вместе с неподобающими принцессе склонностями.
Преодолела.
Забыла.
Давно уже забыла. А тут взяла и вспомнила. Вдруг.
Но… но разве могла она поступить иначе?
Спину жег неодобрительный взгляд дуэньи, которая поджала губы, что, впрочем, не мешало ей жевать. Жевала она чеснок, изредка обмакивая дольки в освященный мед.
Платье сняли.
И нижнее тоже. Убрали часть юбок. Фижмы. И ослабили корсет.
– Ты тоже думаешь, что я зря? – тихо поинтересовалась Летиция и закрыла глаза, позволяя стереть с лица своего краску. Стирали теплыми надушенными полотенцами. – Матушка была бы недовольна.
У нее, может, опять бы сердце прихватило.
– Несомненно, – проскрипела дуэнья, выдыхая теплый чесночный аромат. – Вы, ваше высочество, уж позвольте, но проявили совершенно непростительную неразумность, показав столь неуместный интерес к… случившемуся.
Она чуть запнулась, а физия сделалась еще более торжественной и одухотворенной.
– Но это можно еще объяснить.
Летиция поморщилась.
Всегда объясняли. Во всяком случае еще в детстве, когда она не знала, что титул – это прежде всего ограничения. И пусть принцессе многое проститься, но… не это.
Лучше бы она тогда и вправду любовником обзавелась.
Любовник – это хотя бы жизненно.
Понять можно.
– Нет, – Ариция покачала головой. – Напротив, я думаю, что ты все правильно сделала.
– Я? – Летиция выхватила полотенце из рук служанки и сама стерла с лица краску. Закрыла глаза, наслаждаясь таким недоступным ощущением чистой кожи. И продляя его.
