Демоны часто врут.
Лукавят.
Нет, Ричард сам не сталкивался, но во всех книгах, которые ему в руки попадались, прямо говорилось, что демонам нельзя верить. А не верить не получается.
Он ведь помнит.
Многое.
Или… голова заныла. Так мерзко, протяжно. И в ней будто голоса очнулись.
– …хватит уже! – матушка кричит, но голос её тонет в пустоте зала. – Ты не видишь себя! Ты совершенно обезумел!
Кто?
Отец.
Он стоит, возвышается над нею. Словно гора. Он в черном доспехе, отчего кажется еще более внушительным.
– Я устала, – она же хрупка и бледна, почти полупрозрачна. – Я так устала от этого…
– Ты лжешь.
– Нет, – она покачала головой и коснулась губ.
Сухие.
И когда они касались кожи, то слегка царапали её. Ричард помнит. Он, оказывается, многое помнит.
– Что с тобой произошло, Дан? Ты ведь не был таким. Не был, – она приближается медленно и осторожно. Так подходят к зверю, который опасен.
И отец тоже опасен.
Его рука лежит на мече, но он не ударит.
– Ты любил меня.
– Ты меня приворожила.
– Да? А разве это возможно? – она останавливается. – Вспомни… это ты меня увидел. И… и предложил убежать. А я отказалась. Я тебя боялась. Раньше. Как же… Повелитель проклятых земель. Про них столько всего рассказывают. А ты принес мне цветок. Мне посылали подарки. Ткани. И масла. Однажды даже серебряные серьги. Давно. Отец принимал. Говорил, что так нужно. А ты принес мне цветок. Удивительный. Я никогда не видела таких.
– Ты…
По лицу отца прошла судорога. И он зарычал.
– Ты обещал, что будешь любить меня.
– Я люблю!
– Это не любовь, – она покачала головой. – Что бы это ни было, это не любовь. Ты стал другим. И я знаю, когда все случилось. Только не знаю, как помешать. Изменить. Как вернуть тебя!
– Анна…
– Это мое имя, – рука ложится на доспех. – Ты помнишь. И то, кто я, тоже помнишь? Это все тьма… тебе не стоило ходить туда. Она лжет.
– Ты лжешь, – рука была отброшена и с такой силой, что женщина не удержалась на ногах. – Завтра тебя не должно здесь быть.
– Нет. Я не оставлю сына…
– Это мой сын. И он принадлежит мне…
– Ричард! – голос её мешается с другим. – Ричард, что с тобой… Ричард, очнись! Ну же… проклятье, Ричард…
Он хочет отозваться.
Только тьма мешает, та, которая снаружи, и та, что обжилась внутри. Она другая, колючая, она не собирается признавать Ричарда хозяином.
Разве может быть хозяин у тьмы?
