Когда мы наконец спустились в долину, солнце уже скрылось за вершинами гор, а тени удлинились. Мы перешли мост над крошечным ручейком и пошли по грязной извилистой тропе к горстке домов с тростниковыми крышами, видневшихся впереди. Воздух в долине был густой и влажный; цикады стрекотали в деревьях, а разноцветные стрекозы носились над рисовыми полями, отражаясь в мутных водах. Крохотные ростки риса были высажены аккуратными рядами на всех ярусах террасного поля. Еще немного – и они превратятся в бескрайние зеленые моря. Вдоль берегов медленной реки я заметила сети, которые сушились на солнце, и маленькие рыбацкие лодки. Лучи закатного солнца поблескивали в воде, а вся долина, казалось, жила неспешной, обособленной жизнью, позабытая остальным миром.
За рисовыми полями извилистая тропа пересекалась с дорогой пошире, тянущейся вдоль самой деревни. На перекрестке стояли указатели, сбитые и подписанные вручную, и на них темнели иероглифы кандзи. «Вы прибыли в Яматори, – гласила табличка. – Путникам здесь всегда рады».
– Звучит вполне дружелюбно, – заметил Окамэ. – Это хороший знак. В некоторых горных деревушках страшно не любят визитеров. Терпеть не могут странников, самураев и особенно ронинов.
– Почему? – изумленно спросила я.
– Потому что ронины хватают, что хотят, – холодно пояснил Тацуми. – И крестьяне ничего не могут с этим поделать.
– Самураи ничем не лучше, – парировал Окамэ, бросив взгляд на убийцу демонов. – Думаешь, они следуют этому идиотскому кодексу Бусидо? – с усмешкой спросил он. – Да я своими глазами видел, как самурай забрал у одного человека жену, а его самого убил, потому что тот посмел сопротивляться. Видел, как самурай отсек ребенку голову за то, что тот напугал его лошадь. Может, я и впрямь всего лишь грязный пес ронин, но я, во всяком случае, не вытворяю, что в голову взбредет, прикрывшись кодексом.
– В голову взбредет? – тихо повторил Тацуми и покачал головой чуть ли не с жалостью. – Тот, у кого нет ни капли чести, никогда не поймет поступков того, у кого честь есть.
– Говорит человек с жутким светящимся мечом.
– Это здесь вообще ни при чем.
– Само собой, ведь жуткие светящиеся мечи обычно используют только с самыми невинными намерениями.
– А что, таких мечей несколько? – удивилась я. – Я видела только один такой вот жуткий светящийся меч. Они так часто встречаются, да, Окамэ-сан?
Окамэ вздохнул.
– Нужно будет на досуге рассказать тебе, что такое сарказм, Юмеко-тян. Но не сейчас: за нами наблюдают.
