Тацуми бросил окровавленную стрелу на землю.
– Если бы я хотел тебя убить, ты бы уже был мертв, – спокойно произнес он. – Где твое убежище?
– Убежище? – переспросил Окамэ, с трудом сев, и стиснул челюсти. – Зачем оно тебе? Ты перебил всю банду. Больше убивать некого.
– А затем, что я не хочу тащить в город твое окровавленное тело, если ты вдруг потеряешь сознание от потери крови. – Скрестив руки на груди, Тацуми внимательно разглядывал лестницу. – А Юмеко не хочет оставлять тебя умирать посреди дороги. Так что если убежище неподалеку, лучше нам отправиться туда. Полагаю, все самое необходимое – вода, бинты, – у тебя есть.
– Вода есть. А бинты… хм, что-нибудь найду.
Я удивленно взглянула на воина.
– Ты решил остаться?
Он посмотрел на меня своими фиолетовыми глазами без всякого выражения.
– Я же дал обещание, помнишь? Сказал, что сопровожу тебя в столицу, к тому же за мной должок. А потому… – Он наклонился, одним плавным движением схватил ронина, помог ему подняться и закинул его руку себе на плечи. Ронин взвыл и ругнулся от боли, а потом пожалел вслух, что не умер. Тацуми не обратил на его остроты никакого внимания. – Пойдем, – сказал он. – Покончим уже со всем этим.
Если бы тебя увидел учитель Итиро, он бы избил тебя до беспамятства.
Я с усилием отогнал эту мысль, сосредоточившись на том, чтобы не дать окровавленному ронину упасть по пути через лес, к убежищу, скрытому меж деревьев. Разбойники укрывались в заброшенном лесничем доме неподалеку от места нападения. Сам дом был старым и ветхим: веранда просела, перила сгнили, соломенная крыша зияла дырами. Внутри было и того хуже: на полу, покрытом тонкими матрасами, валялись грязные миски, деревянные палочки, игральные кости, одеяла, пустые бутылки из-под саке. Здесь невыносимо пахло потом, мочой и немытыми людскими телами. Я опустил ронина на грязный матрас и вышел на веранду, предоставив перевязку Юмеко.
Прислонившись к подгнившему столбику, я смотрел на небо, на то, как садится за деревьями солнце, одолеваемый мрачными мыслями.
Тацуми, что ты творишь? Надо было его убить. Теперь в это дело замешан еще один человек, и если клан об этом узнает, он в любом случае прикажет убить ронина.
При других обстоятельствах меня это нисколько бы не затруднило. Смерть ронина, бесславного и одинокого, не играла большой роли. Кроме разве что Юмеко. По совершенно непонятным мне причинам она прониклась сочувствием к подлому разбойнику. Или, видимо, просто не могла не лезть не в свое дело. Если клан прикажет мне убить ронина, я подчинюсь, как и всегда. Но его смерть может напугать или разозлить Юмеко, и тогда она от меня уйдет, и этого я тоже не мог допустить.
