— Ты, браток, пошустри, — посоветовал ему Шнырь. — И в накладе не останешься. Что у нас на ужин?
Официант, покосившись на Атиллу, который толсто намазывал бесплатной горчицей хлеб и складывал его стопками в рот, повторил содержание меню. Похоже, что оно нисколько не впечатлило клиента.
— Икорки бы, а? — подмигнул Шнырь.
— Да где ж я её возьму?!
— Фруктов? — Опытный урка что-то незаметно положил в оттопыренный карман официанта. — Я сам из общепита. Знаю, что почём. Так что давай, приложи усилия. И хлеба, пожалуйста, без пенициллина.
Его слова и, главное, действия принесли удивительные плоды. Буквально через пять минут стол был уставлен полным перечнем меню, а в одной из тарелок, целомудренно прикрытой обильной зеленью, они нашли бутерброды с красной икрой.
— Я её специально от посторонних глаз спрятал, — пояснил официант. — А то попадёт мне.
— Не беспокойтесь, — утешил его Атилла. — Вы и глазом моргнуть не успеете, как все эти яства исчезнут в наших желудках без всякого следа. Ни один криминалист не придерётся. За свободу! — поднял рюмку он.
Выпили, и Серега вдруг поймал себя на ощущении, что водка, по обыкновению своему, не просится наружу, и вроде даже как бы приятная на вкус.
«Не расплатимся!» — отчаянно пронеслось у него в голове.
Но внимательный Шнырь, от которого ничего не могло ускользнуть, пообещал:
— Всё в порядке, студенты! Сегодня урки гуляют и платят по счетам. На брудершафт!
Переход на «ты» дался легко, несмотря на заметную разницу в возрасте. Серега окончательно осмелел и стал выспрашивать родословную у новых знакомых. Тут, к сожалению, похвастать им оказалось нечем.
— Детдомовские мы, — пожаловался Атилла. — Ни кола, ни двора. Справка вот только об освобождении да все четыре стороны света.
— А в городе у вас знакомые есть?
— Нет. Мы здесь впервые. Проездом.
Серега хлопнул салфеткой по столу.
— Теперь есть! — с пафосом заявил он. — В общаге всем места хватит!
После этих душевных слов он был немедленно расцелован прямо в губы.
Вечер завертелся в развязно-весёлом ключе. Шнырь тренировал официанта, Атилла травил правдивые байки из лагерной жизни, а Серега с Толяном едва успевали проглатывать многочисленные тосты. В голове становилось легко и просторно, как на складе шапок-невидимок.
Аналогичные метаморфозы происходили и с остальными посетителями «железки» — по мере всеобщего опьянения зал превращался в балаган. Знакомства и спонтанные братания чередовались выяснениями осложнённых отношений, женщины казались доступнее и привлекательнее, лица окружающих — милее, да и вообще, распутный и соблазнительный мир выставлял напоказ свои самые замечательные округлости.
