Воздух в комнате был густым от истомы и желания.
– Моя одежда осталась на причале, – сказала Карли.
– Обещаю, что принесу ее. Как только ты дашь мне десять из десяти.
Она рассмеялась низким чувственным смехом.
– То есть ты собираешься держать меня в заложниках?
Он улыбнулся:
– Нет, но идея мне нравится.
Он открыл новую бутылку просекко, налил два бокала, опустился перед ней на колени и протянул один ей.
Карли отпила глоток.
– Романтика и шампанское – это клише. Минус один балл, – сказала она срывающимся голосом.
– Тебе просто нравится быть пленницей, – улыбнулся Макс.
И стал говорить что‑то по‑итальянски.
Стихи.
Карли не понимала ни слова, но после второй строчки ее щеки вспыхнули.
После третьей затуманился взгляд.
После четвертой она прошептала:
– Что это? Переведи.
Он провел рукой по ее обнаженной ноге.
– Это Данте. Тебе не надо понимать слова, слушай звуки, ритм, они все тебе скажут.
На десятой строчке она соскользнула ему в объятия.
– Скажи хотя бы, что значит последняя строка. Ты так нежно ее произнес.
Макс прижался губами к ее уху и перевел:
– Новое и прекрасное чудо.
– Макс… – задохнулась Карли.
Их губы встретились, ее тело выгнулось навстречу ему.
Макс перекатился на спину, увлекая ее за собой. Карли запустила пальцы в его волосы, губы с безудержной страстью впивались в его губы.
Их полотенца упали, и Макс, лишившись последней преграды, спросил, тяжело дыша:
– Прежде чем мы пойдем дальше… ты уверена, что хочешь этого?
– Да!
Он снова перекатился, накрыв ее тело своим, у него шумело в ушах, изголодавшееся тело требовало своего. Он ласкал ее грудь, целовал ее, любовался ею, его рука скользила по всем изгибам ее дрожащей плоти.
Ветер с озера шептал над их обнаженными телами.
