Когда следом я протянул меч Валуа, то в его случае - болдара земли, цвет был уже зелёный, с примесью коричневого.
Дальнейшие испытания показали, что в Анюриных руках меч мгновенно промораживал всё с чем соприкасался, до температуры абсолютного нуля, собственно, даже воздух. Буквально спустя секунду, после включения, вокруг него начинали образовываться снежинки, и красиво падать на пол. А в Николяевских, клинок начинал всё разъедать. Это было какое-то мгновенное и всеразрушающее гниение.
- Ну ладно, поиграли и хватит, - произнёс я, спустя пару часов всевозможных экспериментов, - я вообще волшебную палочку хотел, хот меч тоже забавно. Я даже название ему придумал - меч Стихий!
- И что ты теперь будешь с ним делать? - спросила Светлова, на что я только пожал плечами.
- А фиг его знает.
Прицепил рукоятку к поясу, после чего объявил:
- Я лично проголодался, вы со мной, в столовку?
Естественно был бурно поддержан Анюрой и Николя, которые были тоже давно не жрамши.
Мои пальцы уверенно порхали над клавишами рояля, рождая в его недрах печальную мелодию, трогавшую за самые глубинные душевные струны. Я не бил, нет, я почти нежно и ласково вжимал клавиши до конца, добиваясь глубокого и насыщенного звучания.
В полнейшей тишине актового зала, мелодия разносилась в стороны, то поднимаясь до потолка, то опускаясь к самому полу. Она волнами гуляла от стены к стене, лёгким звоном отдаваясь в больших стрельчатых окнах и сквозь раскрытую дверь проникая дальше в коридор, заставляя вечно торопящихся студентов замедлять шаг, оглядываясь в поисках источника этих необычных чарующих звуков.
Наконец, я взял последнюю ноту и замер. Некоторое время присутствующие в лице ректора Светланы Иосифовны, проректора по внеучебной деятельности Мельпомены Лаврентьевны, с которой я пересекался впервые, врио преподавателя по магическим поединкам Юпитера Фёдоровича и ещё нескольких преподавателей и студентов старших курсов, доселе мне неизвестных, молчали. Затем Кладенец прокашлялась и с толикой неуверенности в голосе произнесла:
- Не ожидала от вас, если честно, Рассказов, что вы и такими талантами обладаете. Что это было, если не секрет?
- Соната для фортепиано номер четырнадцать, до-диез-минор, сочинение двадцать семь, номер два “Лунная соната”, часть первая, - с лёгким наклоном головы ответил я.
Вновь наступившую тишину прервал Угрюмый, что пребывал в мрачном расположении духа с видом полностью соответствующим фамилии, демонстративно, всё исполнение сидевший скрестив руки и нога на ногу:
