- Конечно уже, каждую ночь. А как же. Исполняю свой будущий супружеский долг. Я же аристократ. Впрочем, вам простолюдинам не понять. Поэтому адьёс, амиго, а нам пора.
И я пошёл дальше по коридору, задрав подбородок и саркастически улыбаясь. Единственное, жаль было уходить не растормошив сам объект воздействия - Горшкова, но задерживаться дольше было нерационально, я уже слышал зубовный скрежет Иванова и его нетерпеливо бьющее в пол копыто. Впрочем, начало было положено. А там, не пройдёт и недели, как Гаврила будет меня ненавидеть, не хуже Такаюки-куна и Эмы-тян.
- Зачем ты так? - устало спросила Анюра, стоило нам остаться вдвоём.
Мы были в моей комнате, нам никто не мешал и девушка тут же принялась снимать с себя всю мишуру. Позвенела небрежно брошенная звеньями золотая цепь, следом за ней на стол брякнулись серьги и фальшивый пирсинг. Кокошник полетел на кровать, а за ним и узорчатые сапожки. Распустив тугую косу, Светлова тряхнула головой и вздохнула, глядя в пространств перед собой.
- Ты про все те выдуманные пластические операции, на которые я якобы потратился? - уточнил я, разуваясь сам и тоже избавляясь от тяжёлых украшений.
Не то чтобы они сильно мешали, носил и потяжелей, но я чётко разделял себя настоящего и играемую мною роль, и слишком в неё вживаться не видел смысла.
- Нет, - каким-то усталым голосом произнесла Анюра, - про то, что ты… мы…
- Занимались сексом?
- Да, - она чуть покраснела, затем посмотрела своими большими голубыми глазами, в которых плескалась какая-то обида, - зачем ты это сказал? Они теперь будут воспринимать меня как…
- Как жертву беспринципного, наглого, самолюблённого и развращённого аристократа, - перебил я её, спокойно смотря в ответ, - поверь мне, тебя скорее пожалеют, чем осудят.
- Ты это сказал…
- Да, - я кивнул, - только лишь ради того, чтобы казаться ещё большим злодеем.
Девушка помолчала, вновь опустив взор. Я заметил, как её пальцы чуть нервно сжимают и теребят ткань сарафана.
- Не беспокойся, - вновь произнёс я, - я и не думал с тобой спать, и уж тем более тебя принуждать к такому.
- А если… - она вновь замялась, но затем, напряжённым голосом, вцепившись в сарафан до побеления пальцев, спросила, - если бы я была не против?
- Даже если учесть, что мы двоюродные брат и сестра?
- А тебя бы это остановило? - она подняла на меня взгляд чуть исподлобья.
- Меня? Нет конечно.
Я понимал, я всё понимал. Светлова была далеко не первой влюблённой девушкой в моей жизни. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы прочитать её чувства. Такие чистые душой и помыслами. Вероятно, глядя в моё почти детское, наивное, лицо, они совсем забывали про то, что кем я являлся на самом деле и думали, что я их не обману, не воспользуюсь их слабостью.
