.
Если проанализировать этот текст, то получается, что подозрительными являются все коротко стриженные мужчины (а в СССР тогда патлатыми не очень-то ходили) плюс к тому — все рабочие и репрессированные. А также женщины и дети. Кто же оставался вне подозрения? Только крестьяне и служащие, если, конечно, они как следует обросли волосами. И, очевидно, самыми из всех благонадёжными представлялись гитлеровцам священники — недаром же издавна у служителей культа было мужицкое прозвище «долгогривые»! И как это называть, если не «партизанофобия»?
А ведь для гитлеровцев на советской земле всё ещё только начиналось!
Вот ещё одна оценка происходящего — так сказать, «свидетельство с места», как раз всё того же времени. Это строки из письма немецкого солдата, старшего ефрейтора Хертшбека. Очевидно, до адресата оно не дошло: «…Обстановка на фронте всё сильнее накаляется. Роты слились в маленькие кучки, люди пали духом. Ко всему прочему ещё наступили страшные холода. Русские применяют современное оружие, что просто поражаешься»[85].
Правда, здесь не о партизанах, а вообще о происходящем вокруг. И всё равно для немцев — ничего хорошего!
Обстановка под Москвой в ту пору оставалась очень сложной — гитлеровский меч ещё нависал над советской столицей.
«После захвата Клина и Солнечногорска враг сделал попытку развить свой удар северо-западнее Москвы. В ночь на 28 ноября ему удалось небольшими силами переправиться на восточный берег канала Москва — Волга в районе Яхромы севернее Икши… Ставка Верховного Главнокомандования и командование Западного фронта принимали срочные меры для ликвидации создавшейся опасности. В район Крюково, Хлебниково, Яхрома перебрасывались резервные соединения и войска с соседних участков…»[86]
«Спецназ действовал самоотверженно. Когда противник прорвался к Яхроме и начал переправлять танки на восточный берег, а разведывательно-диверсионные подразделения Абвера (переодетые в красноармейскую форму, хорошо знавшие русский язык) захватили мосты, ситуацию удалось исправить только с помощью бойцов спецназа, которых бросили в бой у Дмитрова при поддержке бронепоезда № 73 войск НКВД. Спецназ отбил мосты у противника, подорвал их и тем самым заблокировал движение немецкой танковой колонны»[87].
В то же самое время подрывники ОМСБОН минировали сначала ближние подступы к Москве — Ленинградское, Дмитровское и Волоколамское шоссе, а потом и важнейшие объекты и сооружения в самом городе на тот случай, если бы гитлеровцам удалось ворваться в советскую столицу. В такой ситуации бойцы ОМСБОН должны были сражаться и умирать на московских улицах. Каждый из них получал тогда свою позицию, оставить которую не имел права ни в коем случае.
