Но ее беспокоила не только мысль о том, что Глен думает, будто видел своего отца. Ей было стыдно признаться в этом даже самой себе, но именно тот факт, что он видел своего отца в торговом центре, придавал ее беспокойству оттенок страха.
Торговый центр.
Торговый центр пугал ее даже в прежние времена, еще когда он был открыт. Конечно, тогда он уже умирал. «Нордстром» уже ушел, а «Мейси» собиралась уходить, но большинство небольших магазинов все еще оставались, и она с подругами часто проводила субботы, шерстя магазины одежды в поисках выгодных предложений. Также она ходила туда одна, и однажды на нее напали в длинном коридоре, ведущем в дамскую комнату, — белый мальчик с колючими волосами схватил ее за промежность через штаны и сжал, а тем временем сорвал с плеча сумочку.
Однако не нападение испугало ее, и не все более грубый облик посетителей заставил ее нервничать. Нет, что-то было в самом торговом центре, что-то в высоком узком дизайне здания и угловом расположении магазинов. Она никогда никому не говорила о своих чувствах, но ей казалось, что она слышала согласие со своей позицией в завуалированных комментариях других покупателей, думала, что видела понимание на лицах случайных клиентов.
Она и ее друзья перестали ходить в торговый центр задолго до того, как он окончательно закрылся.
Глен вышел из ванной в пижаме, с мокрыми растрепанными волосами.
— Иди высуши волосы, — сказала она ему. — А потом приходи, и мы поговорим.
— Я больше туда не вернусь, — пообещал он. — Я усвоил урок.
— Высуши волосы. И тогда мы поговорим.
* * * *
Мама забирала его из школы по четвергам, пятницам и понедельникам, но во вторник ей приходилось работать допоздна, и Глен снова оказался медленно бредущим мимо сетчатого забора, окружавшего заброшенный торговый центр. Прошлой ночью ему приснился торговый центр, приснился папа. Папа оказался в ловушке внутри громадного сооружения, и Глену пришлось разбить одну из стеклянных дверей, чтобы выпустить его и спасти. Папа появился высокий, сильный и счастливый, с широкой улыбкой на лице. Он посадил Глена на свои плечи, на спину, так, как раньше делал, и они вдвоем побежали домой, где мама испекла специальный торт в качестве награды.
Глен остановился, просунул пальцы в ячейки сетки и уставился сквозь забор. Он не забыл плохие времена. Он помнил, как папа избил маму и сломал ей руку, как папа потом сказал ему, что отныне он должен называть свою маму «шлюха» вместо «мамочка», и как мама плакала, когда он произносил это слово. Он помнил, как папа бил его без всякой причины, и как однажды сказал, что убьет его, если он не перестанет плакать, и он знал, что папа это говорил серьезно.
