– Мама, смотри! Слоны! – закричала девочка, толкая мать в бок, чтобы та тоже порадовалась увиденному пейзажу.
Мама нехотя повернула голову и тоже посмотрела в окно. А девочка продолжала радостно подпрыгивать на сиденье и кричать:
– Слоны! Слоны! – и мама даже не пыталась её переубедить.
Мы с мужем недоумённо переглянулись, не говоря друг другу не слова. А уже когда приехали на вокзал, принялись обсуждать произошедшее. Мы оба были в шоке, так как не могли понять, как может пятилетний ребёнок не знать, как выглядят корова и слон. Как вообще их можно перепутать? Неужели она не смотрела ни одного мультфильма, героями которых были бы корова или слон? Неужели ни дома, ни в детском саду она не видела ни одной картинки с этими животными? А главное, почему мать этой девочки не принялась переубеждать дочь, объяснив ей различие между этими животными? Или эта женщина сама была уверена в том, что корова – это слон?
Все наши вопросы остались без ответа, и я понятия не имею, насколько образованной выросла эта девочка. Может быть, она была одной из тех, кто стоял рядом с нами в Филёвском парке и смотрел на белку, будучи полностью уверенной в том, что видит тушканчика.
В одном классе обычной московской школы учился мальчик, которого звали Стас Брунс. Его фамилия имела немецкое происхождение, хотя никто из его семьи уже и не помнил, какой именно из предков одарил своих потомков этой необычной для нашего слуха фамилией. И вот этот мальчик с самым обычным именем и с необычной фамилией всегда сидел на первой парте. Но когда Стас доучился до одиннадцатого класса, то, по праву выпускника школы, решил позволить себе проявить немного свободомыслия и однажды самовольно пересел на последнюю парту, чтобы сидеть рядом со своим школьным товарищем, а не прямо перед носом учителя. Однако Марина Валентиновна, их классный руководитель, настолько привыкла к тому, как сидят её ученики, что даже не обратила внимания на небольшие изменения, которые произошли в их рядах. Поэтому, когда она вызвала Стаса Брунса отвечать урок, то очень удивилась, что мальчик идёт к доске не от первой парты, а от последней.
– Брунс! – не скрывая изумления, проговорила Марина Валентиновна. – Как ты очутился на последней парте? Ты же только что сидел на первой!
Но что Брунс, не моргнув глазом, тут же ответил:
– Телепортация.
Этот удачный экспромт, который выдал Стас Брунс, мгновенно стал расхожей цитатой, которую его одноклассники с удовольствием повторяли. Если требовалось куда-то срочно сходить, то вдобавок к произнесённой просьбе всегда добавляли: «Воспользуйтесь телепортацией Брунса!» Или когда возникала ситуация, что кто-то оказывался не на том месте, где его ожидали увидеть, тот человек снисходительно пожимал плечами и с равнодушным видом произносил: «Телепортация Брунса».
