- Добрый день, моя дорогая ведьма. Поздравляю с еще одним впечатляющим исцелением.
- Да не ведьма я, — как обычно ответила Любава.
- Пройдемся, погуляем? Все сейчас гуляют. Пойдешь?
Они пошли по мостовой, стараясь не догнать группу идущих впереди и горланящих веселые песни парней и девиц.
- Ты знаешь, что Сольмир ходит к тебе по приказу старосты?
- Старосты?
- Да. Его отца.
- А-а-а.
То есть староста Муромля и есть главный волхв Велесова святилища. Все интереснее и интереснее. А сынок-то у него явно на сторону глядит.
- Что «а-а-а»? Это и все, что ты можешь сказать?
Любава хихикнула.
- Да знаю я, что по приказу отца, ничего особенного. Я, понимаешь, как березовый полешек, и он бы никогда ко мне не подошел, если бы отец не приказал. Такой послушный сынок.
Любава не выдержала и тихо рассмеялась.
- Чему ты радуешься?
- Ты не поймешь, Всеслав, — честно ответила Любава. — Это слишком возвышенно. Если бы ты мог понять, я бы сказала: просто поверь, у нас все хорошо.
Ее спутник резко остановился, развернулся к ней, схватил обеими руками за плечи. Любава подняла на него глаза. Он смотрел на нее с горечью.
- Как дешево ты себя ценишь. У этого возвышенного парня чуть ли не десяток девиц за этот год перебывало.
Любава освободилась из его хватки и двумя руками взяла за локоть.
- Ты странный, Всеслав. Ты говоришь, что я ведьма, и удивляешься тому, что я провожу время с красивым парнем сказителем. И не просто удивляешься. Тебе это неприятно. Но почему? Ведь мое поведение нормально.
Всеслав положил руку поверх своего локтя и двух Любавиных ладоней.
- Потому, что когда я гляжу в твои глаза, я забываю обо всем, и мне кажется, что ты особенная. Что ты чистая, светлая и невинная.
- А кто ты такой, что для тебя это важно, — удивленно спросила она.
- Я как раз Купальский ребенок. Дитя, зачатое незаконно в ночь на Купалу.
- Всеслав! Да Купальские дети законнее законных.
- Болеслав сказал точно так же. Но мой отец — его воевода — христианин. Я ненавижу этих лицемеров христиан.
Любава дернулась, но промолчала.
- У него нет других детей. Только я, рожденный его женой от неизвестно какого мужчины. Он меня признал, но возненавидел. Христиане считают такое внебрачное соединение мужчины с женщиной тяжелым грехом.
- И ты тоже так считаешь, — прошептала Любава, внезапно поняв этого молодого, но уже исковерканного жизнью человека.
Тот криво усмехнулся, не ответив.
- У нас в Новгородской земле, многие люди — христиане. Настоящие христиане выглядят со стороны как веселые и очень добрые люди, — поделилась своим опытом добросердечная Любава.
