- Пойдём в буфет, кстати, где Света? – Я посмотрел по сторонам.
- В гримёрке, - Георгий поводил щепотью перед своими глазами. – Лицо рисует.
- Да, красота она требует хорошего освещения, времени и профессиональной косметики. Теперь будет на прогоне во всеоружии. Что по роли не ясно? – Спросил я актёра.
- А ты - точно автор? – Гера раскрыл последнюю страницу сценария, где были напечатаны мои имя и фамилия.
- Вопрос не существенный, - я повёл Буркова на первый этаж в «кабачок тёти Зины». – Так что там с ролью?
Мы пересекли фойе и, открыв высокую белую дверь, оказались в помещении, где всегда пахло какой-то выпечкой.
- Тётя Зина, здравствуйте, - я кивнул нашей объёмной в талии продавщице. – Когда уже установите в буфете кофемашину? Когда наконец-то посетители будут вдыхать аромат латте, капучино, ристретто и маккачино?
- Чего тебе, «язва сибирская»? – Пробурчала Зинаида Петровна.
- Два зелёных чая с лимоном и два больших чизбургера, кстати, познакомьтесь новый актёр нашего современного театра, - я указал на притихшего Буркова. – Возможно будущая звезда советского экрана.
- Лимона нет, - заворчала буфетчица. – Чая зелёного тоже не бывает. И этих твоих чиз… Их тоже нет. Вот тебе два стакана томатного сока и два коржика песочных. «Ирод окаянный»!
- А коржики точно из песка? – Я взял томатный сок.
- Сгинь «сатана», - тётя Зина обиженно отвернулась.
Мы с Георгием уселись за столик. Актёр раскрыл сценарий, где была сделана закладка, прокашлялся, залпом выпил стакан сока и начал:
- Роль, конечно, хорошая. Не Дон Кихот, но тоже ничего. Но я предлагаю сделать ещё лучше.
- Так? – Я откусил коржик из «песка».
- Значит, мой герой Миша сначала выпивает в бане с этим, с Женей. Так ведь? – Бурков смешно вздёрнул вверх одну бровь. – А потом в аэропорту он хитростью пробирается в самолёт и тоже летит в Ленинград.
- Зачем? – Опешил я.
- Ты слушай дальше, - актёр допил и мой стакан томатного сока. – В Ленинграде он привозит Лукашина по нужному адресу, кладёт его на тахту, а сам прячется на кухне. Ну, к этой Наде подруги же потом придут. Так ведь? Ну и мой Миша выскакивает, здоровается, говорит, что тоже из Москвы и с одной из подруг, которая посимпатичней, крутит Вась-Вась. А потом две свадьбы в один день! О сюжетец!
- Есть другая идея, - я улыбнулся. – Миша выпивает в бане с друзьями, потом засыпает, а просыпается уже в логове у фрицев, в Рейхстаге. Они ему: «Хенде хох, аусвайс, ферфлюхтен швайн!» А Миша им на чистом немецком языке с рязанским акцентом отвечает: «Я есть штандартенфюрер СС Штирлиц. Мне срочно говорить с Адольфом Гитлеровичем. Тет-а-тет, так сказать». Тут подходит сам Гитлер и спрашивает: «Варум?» А ты, то есть Миша выхватывает из рукава наградную вилку от самого Феликса Дзержинского и наносит два удара или восемь дырок прямо в сердце.
