— Ну, узнала, наконец?
— Если бы ты не сказала свое прозвище, не узнала бы ни за что. Что с тобой стало? Ведь ты у нас, как тростиночка была. Помнишь, тренерша на гимнастике говорила: «Перестаньте жевать свои булки с изюмом! Худейте! Посмотрите на Раю Сидорову! Если похудеете до ее размеров, может быть из вас и выйдет что-то путное!»
— Ага! А вы меня обмерили сантиметром и взвесили, а потом каждую тренировку обмеряли друг друга и никак не могли сравняться со мной…
— Вот-вот. А теперь попробуй-ка узнай тебя!
— Ладно, ладно! Тетя Эдит, идите с Маринкой в беседку. Я сейчас принесу туда кофе.
Мы с фрау Эдит пошли себе потихоньку к белой ажурной беседке в глубине сада, а Райка скрылась в доме.
— У вас не сложилось впечатление, что вы никуда не уезжали из Киева? Один мой знакомый имеет обыкновение повторять, что Европа и Америка — это две стороны одной улицы. Если развить его мысль дальше, то Киев и наш Бад Кройцнах можно сравнить с большой комнатой и, к примеру, кладовкой в одном доме. Все относительно близко. А теперь, когда уже в каждой европейской стране есть выходцы из бывшего Союза, весь мир стал нам ближе. Раньше ведь как было? Мы жили в своей огромной тщательно закрытой стране, а вокруг был еще более огромный пугающий своей незнакомостью чужой мир. После перестройки мы были похожи на детей, которых долго-долго не выпускали из детской. А детям свойственно стремление к познанию. И вот, наконец, двери детской распахнулись, мы стали расползаться по всему дому-миру. При этом, как и детям, нам было запрещено входить в некоторые комнаты-страны, мы упорно вползали в них. И теперь мы, три женщины из Киева, встретились здесь — в одной из комнат…
Мы присели на мягкие сиденья возле небольшого круглого стола под кружевной скатертью. Все было красиво: беседка, стол, стульчики, словно на странице журнала по домоводству. Честно говоря, было удивительно, как это Райка, имея троих детей, успевает содержать свое хозяйство в безукоризненном порядке. В детстве она особой аккуратностью не отличалась. Видели бы вы ее школьные тетрадки!
— А вот и я, — она катила пред собой сервировочный столик, уставленный всевозможными вазочками и корзиночками с кексами, конфетами, конфитюрами и т. п. Я помогла ей расставить все на столе. Райка разлила кофе по чашкам, и мы принялись вспоминать наш четвертый «Б». Дальше у нас общих воспоминаний не было, потому что мои родители получили квартиру в другом районе и перевели меня в другую школу. Так что уже пятый класс мы учились порознь. Потом мы стали говорить о Киеве. Райка не была дома уже больше пяти лет. А фрау Эдит, оказывается, ездит в Киев каждый год. Там у нее осталась уйма друзей и знакомых, что вполне естественно, все же вся жизнь прошла в Киеве. И переписывается она, по ее словам, чуть ли не с половиной населения нашего мегаполиса.
