Уже направляясь к двери с сумкой в руках, я вдруг осознала, что у меня нет денег даже на маршрутку до аэропорта.
— Лена, у меня к вам просьба. Одолжите мне, пожалуйста, десять гривен. — Мое самолюбие не вынесло такого унижения: мало того, что пришлось ночевать в квартире человека, который тебя и видеть не хочет, так еще и деньги приходится одалживать. И я добавила. — У меня все деньги в валюте. Упустила совсем из виду, что еще на дорогу нужно…
— Да, я забыла. Иван сказал, что у вас ни копейки при себе. Я должна вам передать от его имени… — и вынула из кармана халата стодолларовую бумажку.
Я почувствовала, что мое лицо багровеет. Выхватив купюру из кокетливо сложенных пальчиков Лены, я выскочила за дверь, не поблагодарив и не попрощавшись. В маршрутке я с ужасом вспоминала, как ловко Елена повозила меня лицом по асфальту, и не могла успокоиться, так было стыдно. Ну и счастьице Иван себе выбрал! Голову даю на отсечение, что она специально молчала о деньгах, чтобы побольнее меня укусить. Впрочем, это, видно, закон жизни. Если мужик хороший, то жена у него стерва и наоборот. Противоположности, как известно, притягиваются. Каждый ищет в своей половине то, чего нет в нем самом. В данном конкретном случае получается, что в Иване не хватает стервозности, вот он и пытается восполнить этот «недостаток» за счет Елены, у которой это качество имеется в избытке. Слава Богу, что они еше не женаты! Сергейченко имеет неплохие шансы одуматься… Хотя, какое мне дело. Тут с собой бы разобраться, наконец.
* * *
В аэропорту я поменяла оставшиеся доллары на дойчмарки. Регистрация и таможня прошли без событий. В самолете, вообще, все было выше моих самых радужных ожиданий. И только одно обстоятельство не давало мне возможности почувствовать себя нормальным человеком, летящим в Европу. Мне некуда было податься в Германии. До Нины я дозвониться не смогла, а Вадим так и не появился в аэропорту. Все же я авантюристка!
На небольшом экране в салоне демонстрировали мелодраму, и чтобы отвлечься от невеселых раздумий, я погрузилась в пучину чужих страстей и чувств. Вполне, кстати, объяснимо, если у меня из последних в наличии имелся только страх перед неизвестностью.
* * *
Время полета, как бы я не желала растянуть его, оказалось весьма коротким. Мои попутчики зашевелились и стали подтягиваться к выходу из салона. Мне торопиться было некуда. Все формальности в аэропорту много времени не заняли. Ну, шлепнули штампик о въезде в страну в мой новенький паспорт. Вежливый таможенник спросил, не везу ли я что-либо недозволенное. Да еще я заполнила декларацию о имеющихся у меня драгоценностях и деньгах. Указанная мной сумма — сто восемьдесят дойчмарок несколько удивила таможенника, и он счел необходимым предупредить, что я не имею права работать в Германии, потому что у меня туристская виза. Пришлось успокоить его, сказав, что у меня в Германии много друзей, которые ждут — не дождутся, когда я приеду и сяду им на шею. Офицер пожал плечами, видимо, изумляясь моей наивности, и сказал «Добро пожаловать».
