— Если ты знакома с Гербертом Пайером, то да.
— Это мы уже выясняли, не правда ли? Ну и что произошло с Гербертом Пайером? Наша доблестная милиция нашла, наконец, твоего подопечного?
— Его нашел я. В очень интересном месте, дорогуша, И главное совершенно неожиданном, не хочешь принапрячь мозги, и угадать, где?
— Даже и не подумаю. Мне и так весело живется, чтобы я вдобавок забивала себе голову австрийскими покойниками. На фига мне это нужно. Я лучше телевизор посмотрю, там про возможный конец света будут рассказывать. Все веселее, чем про убиенных слушать…
— Труп Пайера я обнаружил в твоей кладовке в подвале. Лежал себе мирненько в ящике для картошки. Может быть, объяснишь мне, как он там оказался?
— Вот тут ты здорово ошибаешься, Вадик. У меня нет кладовки в подвале. И не было никогда.
— На кладовке написан номер твоей квартиры. И потом, насколько мне известно, в подвале для каждой квартиры предусмотрен чуланчик. Пайер лежит в чуланчике, закрепленном за твоей квартирой.
— Вадик, миленький, почему ты мне не веришь. Я купила эту квартиру пять лет назад, и с тех пор даже ни разу и не вспоминала ни о каких кладовках в подвале. Честно говоря, мне она и не нужна. Разве я похожа на человека, который закладывает на зиму в подвал центнер картошки и моркошки. Короче, я кладовкой не пользовалась, возможно, кто-то из соседей ее занял. А может так и стояла пустая. Не знаю, в общем. Я-то голову себе ломаю, что такое с любимым мужчиной, не знаю, как его от мрачных мыслей отвлечь. А он в очередной раз прикидывает, как бы меня половчее в убийцы записать. Кстати, а ты в подвале что искал?
— Я хотел провести туда подслушивающее устройство из твоей квартиры, на случай если в нее кто-то проникнет. Можно сделать так, что если вошедший в квартиру не отключит специального устройства, то все происходящее в квартире будет записано на магнитофон. Это могло освободить меня от наблюдения за твоей квартирой и дать возможность продолжать следствие по другим направлениям. Можешь себе представить, каково мне было, когда в поисках удобного тайника для магнитофона я открыл этот самый ящик…
— Знаешь, что мне интересно, так это, почему Пайера не нашли раньше. Он ведь наверняка там не первый день лежит?
— Судя по состоянию трупа, он там не меньше двух-трех месяцев. Запах, конечно, убийственный… Но из-за прорыва канализации неподалеку от кладовки вряд ли кто-то смог бы унюхать. Крысы не слабо поработали над лицом, если бы не запонка, я бы его не опознал. У него на рукаве рубашки такая же запонка, как ты утром нашла. Марина, я не знаю, что мне делать. Пока кроме нас с тобой никто не знает о моей находке. Если бы я вызвал милицию, ты автоматически загремела бы в следственный изолятор. Этого нельзя допустить. Я даже Ивану ничего не рассказал… Нам нужно как можно скорее размотать это дело, иначе я не могу поручиться за то, что ты останешься на свободе. А если ты попадешь в тюрьму, то там тебя заставят сознаться даже в покушении на президента, чтобы увеличить процент раскрываемости преступлений. Мне эта система хорошо знакома. В общем, магнитофон я все-таки устанавливать не стал и в придачу уничтожил по возможности следы своего пребывания в кладовке. Сделаем вид, что нам ничего не известно и отложим обнаружение тела Пайера до лучших времен. А теперь было бы неплохо узнать, пользовался ли кто-нибудь из соседей этой кладовкой. Ты не знаешь, в какой квартире хранят запасной ключ от двери в подвал?
