* * *
Он заявился буквально через пару минут после моего возвращения. Я еще не успела даже снять свою парадно-рабочую одежду. Вадим принес цветы, два совершенно неподъемных пакета с деликатесами и очаровательную чуть виноватую улыбку:
— Извини, Марина ты — умничка, все понимаешь сама…
Если признаться честно, то мне хотелось бы, чтобы Вадим долго и покаянно объяснялся и извинялся. Но что поделаешь! Придется принять постулат о своем уме, дабы освободить Вадима от долгих объяснений.
— Ты устала, наверное… Давай, я готовлю обед, а ты бери свои кроссворды и ко мне на кухню. Между прочим, у тебя там есть ошибки…
Вот так, простенько и ненавязчиво: у тебя в кроссвордах есть ошибки, И если у тебя хватит мозгов, ты примешь все как должное, и знание языка, и то, что это от тебя скрыли. И не будешь при этом ни обижаться, ни задавать глупых вопросов. Ладно, я человек сговорчивый, буду хорошей девочкой.
Все время пока Вадим готовил, пока мы поглощали приготовленное и исправляли мои кроссвордные ляпы, я ждала, что Вадим начнет рассказывать о своем расследовании. Однако он не спешил.
И тут зазвонил телефон. Скоропад приглашал меня поговорить. В свете вчерашней находки это было вполне естественно, но мне стало вдруг очень страшно. Вчера Вадим довольно доходчиво объяснил мне, что все до сих пор всплывшее по делу Швертфегера бросает тень подозрения только на меня. И что же мне делать? Вадим, понаблюдав за моими хаотичными метаниями по комнатам в поисках соответствующей моменту одежды, подошел ко мне. Он сжал мои дрожащие пальцы в своих горячих ладонях и сказал:
— Я иду с тобой. Не бойся, девочка. Все будет хорошо…
Не скажу, что сразу так и успокоилась. Мне, конечно, стало немного легче, но вдруг Скоропаду вздумается арестовать меня по подозрению и т. д.? Господи! Лучше бы я об этом не думала! Слезы потекли по моим щекам, я разревелась. Попытки Вадима успокоить меня привели только к тому, что мне стало еще хуже. Я готова была вопить от бессилия, что-либо изменить. Вадим быстро понял, что уговаривать меня бессмысленно и присел к телефону. Он с кем-то разговаривал, кому-то назначал встречу, а я пыталась в ванной жалкой струйкой холодной воды из-под крана остановить водопад своих слез…
Когда я вышла из ванной в распухшим носом и красными, едва видящими от слез глазами, Вадим усадил меня в кресло к журнальному столику.
— Марина, подпиши, пожалуйста, договор о том, что ты нанимаешь меня для расследования обстоятельств дела Швертфегера. Вот здесь и еще здесь… И вот еще подпиши договор, что ты нанимаешь адвокатом Ивана Сергейченко. Не волнуйся об оплате. Это я беру на себя. Ваня — мой друг. Он тебе поможет…
