Белая стая | страница 34
Много раз она слышала от Тани, от других ребят, от Глаши про Нину Сергееву, лучшую утятницу совхоза. Каких успехов в работе она добилась, как ездила на всякие совещания в область, в Ленинград. Даже в Москву — на всесоюзное совещание — её посылали за отличную работу. Не раз собиралась Света попросить Таню, чтобы та показала ей знаменитую Нину Сергееву. Да всё как-то не до того было…
А вышло вот что.
Глашу кто-то позвал с участка. Вернулась она и говорит:
— Нине Сергеевой новую партию уток привезли. Большую машину. Надо помочь разгрузить. Пойди хоть ты, Таня.
— Со Светой! — заявила Таня.
— Хорошо. Ступайте вдвоём.
Девочки вышли за калитку, пробежали позади утиных загонов и подошли к воротцам дальнего большого выгула.
Невдалеке от входа на участок стоит грузовик с откинутым бортом. На грузовике, плотными рядами, один на другом, ящики из досочек. Досочки не сплошь приколочены, а с промежутками. В верхних ящиках из этих промежутков торчат утиные головы. Будто белые цветки покачиваются над ящиками.
Молодой парень, стоя в кузове грузовика, у одного ящика планки раздвинул и уток оттуда вынимает. А возле машины белокурая девушка стоит, та самая, которую Света не раз видела с козырьком из газетной бумаги. Девушка утку за уткой из рук парня принимает и пускает на землю. Лицо сосредоточенное, считает она вполголоса:
— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
— Я тоже подавать буду! — В один миг Таня вскочила на колесо, вскарабкалась в машину, примостилась сбоку, у ящиков. — Света, я тебе подавать буду. Только ты считай! Возьмёшь утёнка, пустишь — раз! Второго возьмёшь — два! Поняла? Протягивай руки.
С протянутыми вверх руками Света поскорее встала возле машины. А сердце у неё колотится. Совсем недавно она решилась в первый раз взять утёнка за шею, как полагается, а не просто за бока, в обе руки. И когда схватила утёнка в первый раз за шею, тут же и выпустила. Оказывается, горло утиное очень подвижное, бьётся оно под пальцами, вырывается — и от этого как-то страшно. Ещё оттого так сильно вертится шея утячья между пальцами, что через горло крик утёнка прокатывается, наружу рвётся. Ведь схвати утёнка — он непременно заорёт.
И сейчас слитное тревожное «Ка-а! Ка-а! Ка-а!» прямо оглушило Свету. Пущенные на землю утята бегут сломя голову, переваливаясь с боку на бок; иной и через голову перевернётся от спешки. Глаза перепуганные. Сами тощие, грязноватыми перьями только голова, грудь и бока обросли. А спина, шея, облезлые, немножко в пуху, лиловые какие-то, в пупырышках. Смотреть жалко.
