Улыбка прощальная ; Рябиновая Гряда [повести] | страница 62

— Анна-то… Что родить ей приспело, в Нерядове ни одна душа не знала. Вчера еще усад пахала, нынче утром по воду на ключ бегала… Терпелива Ефимовна. Говорю, обрачилась бы, дуреха, сперва, расписку в Совете дали, потом родить. «А что, говорит, мамынька, толк-то один». Мамынькой меня честит.

— Толк известный, — ворчит отец. Заметно, что оттаял. — Младенец-то… парнишка, значит?

— Парнишка, — с готовностью поддерживает мама. — Большенький.

— Зыбка-то… вроде маловата?

— Ничего. С угла на угол положили.

Иван увез молодую к себе в затон. Я часто бывала у них, то по дороге в Кряжовск, то на обратом пути завертывала поглядеть на племянника. Как живут супруги, догадаться было не хитро: редкий их разговор не кончался злой, колючей перепалкой. Врозь они тянули в семейной упряжке. Не пара.

Иван добродушный компанейский весельчак, и в пляске отчаянный, и на гармони сыграть лихой. Женился — не переменился. Выйдет с гармошкой на берег, рванет ее так, что опояшет себя мехами, девки со всего затона табуном за ним хлынут. Ему и любо, той подмигнет, ту ущипнет.

Анна ни песен, ни зубоскальства не любила. Властная, нравом крутая, строгая, она хотела, чтобы и муж на людях держался степенно, с достоинством. Помнила она, как увивались около Ивана и нерядовские, и затонские, и даже кряжовские невесты, и считала себя удачливой и счастливой, что изо всех он выбрал ее. Одно мешало ее счастью, отравляло его: это опасение, как бы Ивана не отбила которая-нибудь из его прежних симпатий. Уверенная, что девки и бабы всей округи завидуют ей и ночей не спят, думают, как бы прельстить его, она ревновала до ярости, до сумасбродства. В затоне у нее были свои доглядчицы, и стоило ему перекинуться веселым словцом с накудрявленной конторской фифочкой или подмигнуть грудастой поварихе с буксира, Анна узнавала тотчас же и встречала его громом обличительной брани: и бабник он, и сатана блудливая, и кобель трехсучий…

На Первое мая приехали они к нам погостить. Заядлый рыболов, Иван убрел с удочкой и уселся на корме завозни.

Время обедать.

— Витюшк, — окликает мама и гремит у печи противнем, с которого только что сняла пирог. — Подь, зови Ивана.

Витька захлопнул книжку и кинулся к двери. Через минуту с какой-то застенчиво ядовитой ухмылкой встал у порога, заложил руки назад и потупился.

— Я не смею. С девкой он там. Целуются.

Анна сидела на лавке под окном и кормила грудью ребенка.

— Это чертушка мой с девкой? — вскрикнула она. — Держи-ка, мамынька. — Сунула ребенка маме и с незастегнутой на груди кофтой сорвалась с лавки. Я выбежала за ней. И верно, сидит Ивам в обнимку с какой-то кралей, оба спиной к нам. Не успели они оглянуться и руки разнять, налетела Анна и давай кулаками осаживать девку. Та завопила ребячьим голосом, что пошутили, скорее стащила с себя платок. Анна опешила: рыжий Володька. Тут и я узнала на нем свой платок и старенькую мамину кофточку.