Да ну его нах! Нет ребята во мне гуманизма к таким козлам. Играем по жесткому сценарию. Взглядом отыскав на полу счастливый топорик, подхожу пошатываясь, поднимаю его и тупо, без раздумий рублю гада по переносице, по лбу, по бороде. На меня летят теплые брызги чего то липкого, попадая в лицо и открытый рот. Это же кровь с мозгами! Внутри поднимается паника, к горлу подкатывает ком, нагибаюсь и начинаю выблевывать прямо на голову поверженного врага свой утренний завтрак.
Выпрямляюсь, глубоко дышу, осматриваюсь вокруг и меня снова тошнит. Как мерзко во рту и на душе, безуспешно стараюсь вытереть губы коротким рукавом футболки. Пытаюсь проанализировать, это что на меня нашло такое — умопомрачительный сдвиг навроде пресловутого амока или припадок берсеркизма? Бесполезно, мозг отчаянно тупит и отказывается трудиться…
Напоследок несколько раз плюнув на пол густой желчью, оглядываюсь вокруг и бреду к окну. Там стоит ваза с мелкими полевыми цветами. Очень мило, какой контраст — кругом кровь и трупы, а тут нежные неяркие цветочки. Девчонки вчера нарвали прямо на границе брусчатки и бескрайней степи. Еще и радовались — все как в сказке про двенадцать месяцев. Сразу из зимы попали в лето. Все верно, как в сказке, чем дальше тем страшнее. Вчера идиллия и мечтания, сегодня война, кровь и трупы. Что случится завтра, лучше и не думать. Выбрасываю лютики-ромашки на пол, пью воду, глотаю жадно, затем остаток лью на лицо, размазывая рукой кровь и грязь. Фу, хорошо то как…
На улице — Бамц! грохочет выстрел, моментально опомнившись, спешно подхватываю с пола топор, несусь на выход. Там же Ленка, в кого она?
— Бамц! звучит еще один. Выскакиваю пулей на улицу. Как говорится — картина маслом. Стой и любуйся красотой. Лена в классической биатлонной стойке, эффектно выставив туго обтянутую джинсами задницу, стоит и целится куда то в сторону. Подбегаю ближе.
— Бамц! еще один.
— Что там, Лена? — заполошно выдыхаю.
— Один за телегой сидел, потом вскочил на коня и умчался, туда — машет рукой вправо. Вдалеке заметен силуэт всадника, быстро удаляющегося в сторону гор.
— Попала?
— Вроде попала, но он не свалился, далеко уже было, пуля на излете.
— Да и черт с ним, может где нибудь окочурится в степи, а чего ты так близко подошла? И не прячешься.
— Я боялась! А с кем ты в кафе воевал? Что там за грохот и крики были? Мне одной страшно. Ты весь в крови, ранен наверное, тебе больно? Я могу перевязать! — затарахтела скороговоркой, нервно теребя молнию на толстовке и внимательно вглядываясь в меня.
