Они двигались мягко. Медленно. В ожидании тревожного сигнала, который означал бы, что «Ястреб» только притворяется убитым.
Сигнал так и не прозвучал.
– И что дальше? – спросил Алекс.
– Дальше рассчитываем кратчайший путь к кольцу и уходим отсюда.
– Есть идеи куда? – осведомился Алекс. – В полетном плане у меня Фирдо, но…
– На Фригольд, – спокойно и уверенно произнесла Наоми. – Нам и раньше требовалась дозаправка, а маневровые выжгли немало реактивной массы. И защита своих не помешает, пока мы вычислим, как вляпались в такое дерьмо.
– Да, – угрюмо проговорил Алекс. – Этакая «доброта к незнакомцам» добра не сулит.
Джим услышал, как отстегнулась Наоми, и почувствовал ее рядом с собой. Она погладила его по голове, а он поймал ее руку и нежно поцеловал пальцы.
– Совсем нехорошо вышло, – сказала она.
– Да уж.
Она еще помолчала, прежде чем спросить:
– Что с Амосом?
Джим покачал головой. «Мы его потеряли» не шло у него с языка. «Я его потерял».
– Да уж, – сказал Амос, – со мной совсем хреново получилось.
Он появился из лифта в том же летном комбинезоне – продранном и мокром, будто чернил плеснули. Выходное отверстие на груди затянулось бледной кожей вокруг плоского ониксового кружка. И улыбался Амос едва ли не робко.
Наоми смотрела на него пустыми глазами.
– Эй, кэп, мы Кроху-то вытащили, а?
Джим не сразу осознал, что это не сон, а потом все же ответил:
– Да, вытащили.
– А псину?
– И ее тоже.
Амос шагнул в рубку и, опускаясь на свободный амортизатор, крякнул, будто у него ныли кости.
– Хорошо. Кроха ее здорово любит. В шлюзе адски грязно. Я приберусь, только мне бы сперва пожрать. Здорово проголодался.
Алекс на звук его голоса выглянул из кабины. Он был бледен.
– Амос?
– Привет. – Механик помахал ему. – Похоже, меня там внизу подстрелили? Я не все запомнил.
Джим хотел радоваться – и радовался. Но к этому примешалось что-то еще. Ощущение какой-то неправильности, когда получаешь удар за ударом, а после еще происходит что-то насилующее врожденное представление об устройстве вселенной. О пределах возможного.
– Тебя убили, – сказал он. – Выстрел в спину вынес большую часть грудной клетки. Я видел твой позвоночник. Перебит надвое.
Амос замер по своей новой, выводящей из равновесия привычке, а потом хмуро кивнул.
– А, вот оно как. Это я вроде бы помню.
Джим рассмеялся – с недоверием. И, может быть, с облегчением. И еще с чем-то, чему не знал названия.
– Тебя теперь хоть чем-нибудь убить можно?
– Заморить голодом – запросто, – подтвердил Амос.
