чтобы принести мир и порядок и приуготовять путь
Мессии. Но вот прийдет и сам Мессия, избранник Божий, предназначенный Богом еще до сотворения мира; он будет подобен человеку, но лицо его будет блистать ангельской красотой. До тех пор он будет держаться втайне и явятся внезапно, когда миру исполнится 6000 лет. Вражеские силы также соберутся тогда для последнего боя под предводительством демонического существа, Антихриста. Но страшный суд Божий разрушит его владычество; Иерусалим будет возобновлен, евреи, рассеянные по земле, будут снова собраны, десять колен вернутся из изгнания, и возникнет царство Божие. Тогда наступит конец войнам и раздорам, мир, справедливость, любовь станут господствовать; природа обнаружит необычайное плодородие; виноградные лозы будут гнуться под тяжестью гроздей. Люди будут жить по 1000 лет, не стареясь и не чувствуя усталости, женщины будут рожать безболезненно. Однако, другие видят и в этом состоянии еще не конец, но лишь переходное время, которое будет длиться 1000 лет, – так назыв., тысячелетнее царство; лишь по прошествии его наступит всеобщее воскресение из мертвых и страшный суд, который одним принесет вечное блаженство, другим – проклятие.
Мы довольно подробно остановились, на изображении пришествия Мессии, потому что христианское воззрение здесь, как и во многом другом, находится под прямым влиянием еврейского. Христианская апокалиптика явилась продолжением еврейской, древние израильские сочинения находили много читателей и нередко снабжались существенными дополнениями. Таким образом, и многие места апокалипсиса Иоанна останутся нами совершенно неясны, если мы не дадим ему еврейского основания. – Мысль о том, что Откровение Иоанна представляет собою сверхестественное видение, мы должны совершенно оставить. Оно столь же мало является таковых, как и книга пророка Даниила, взоры которого, когда он говорит о четвертом звере, т. е. о царствии Антиоха, направляются назад, на пережитое им самим, и затем оттуда уже пытаются заглянуть в будущее. И это является решающим во всей подобной литературе: сначала она обращается к прошлому и затем представляет это уже пережитое прошлое, как будущее. А это отнюдь не обман. В воззрении пророка, блюдущего свою святую обязанность, не существует точного разграничения между настоящим и будущим, для него все – лишь будущее; если сегодня совершается то, что он предчувствовал вчера, то для него в его божественном опьянения это сливается в одно грядущее, провиденное, им событие. Пророк, делающий предсказания потому, что он так должен, что он иначе не может, – это поэт, а для поэта существуют только законы его внутреннего существа. – Наука также уже давно прекратила обращаться к Откровению Иоанна с вопросом, как нужно понимать ожидания конца мира; только несколько английских и американских чернокнижников видят в нем целый ряд исполнившихся или еще могущих исполняться пророчеств. При этом они поступают совершенно так же, как часто поступал возбужденный народ, когда он во времена великих испытаний обращался в пророческой книги. Но это толкование, видящее в апокалипсисе предсказание о
