С. С. Это было почти десять лет назад, да?
Т. К. Да, восемь лет. И в последние годы то и дело возникали препятствия. Менялись власти, у нас не было оркестровой базы – мы до сегодняшнего дня репетировали в полуразрушенном спорткомплексе, на пятом этаже без лифта, там бегают крысы, воняет канализацией, нет туалетов. Здание, которое вообще-то должно принадлежать городу, купили евангелисты, и наверху играли в футбол, а мы слушали их молитвы… Вы говорите, будто я был там богом и царем, – ничего подобного.
С. С. Я говорю, что создается впечатление, что ты главный человек в городе. В этом нет ничего плохого.
Т. К. Может быть, и так – для культурной элиты. Не хочу никого обвинять, но есть люди, которые просто некомпетентны в искусстве… Понимаете, я человек слова и соблюдаю договоренности. А если мы договариваемся об одном, а происходит другое – пожалуйста, продолжайте без меня. У нас была договоренность, что будет новое здание оперы…
С. С. Ты говорил в одном интервью, что, если до 2020 года не построят новую сцену, ты уедешь из Перми…
Т. К. Да, война за эту сцену идет еще с 1960-х годов. Был конкурс проектов, победило архитектурное бюро Дэвида Чипперфильда. Действительно шикарный проект! Начали строить. Сначала изменилось место строительства, потом меняли подрядчиков, потом захотели другого архитектора… Такая история. Может быть, это российская действительность, к которой все привыкли, но с Теодором Курентзисом так дело не пойдет. Извините, я человек слова и порядочный человек, и поэтому, может, делаю не много, но делаю, сколько в моих силах, моя совесть чиста.
С. С. Теодор, мне кажется, как бы дальше ни сложилось, будешь ли ты продолжать работать в Перми или нет, там уже создана лаборатория современного зрителя. Насколько я понимаю, для тебя это очень важно, как ты сам говоришь, это была твоя миссия. Расскажи, пожалуйста, что такое для тебя “идеальный зритель”?
Т. К. Будущее в искусстве зависит именно от зрителя, а не от исполнителя. Вот есть мудрец, который изрекает какую-то истину, и есть человек, который слушает и ничего не понимает, – тогда зачем нужен мудрец? Способность понимать открывает эти ворота, и ты наполняешься новыми знаниями.
Нужна определенная база, чтобы понимать музыку. Каждый раз в начале постановочного периода мы с певцами прорабатываем одно и то же по сто раз, потом с оркестром, потом с режиссером, мы проходим этот подготовительный период как беременность, без которой ребенок не родится. Вот представьте: мы с вами поставим сейчас запись оперы Вагнера “Тристан и Изольда”, сядем и станем слушать – все четыре часа. Из них занимающие по времени около часа фрагменты нам понравятся, а остальные три часа нам будет скучно, реально скучно: и мне, музыканту, и всем людям, неискушенным в искусстве. А потом мы почитаем либретто, поговорим о композиторе, о положенной в основу легенде, а затем послушаем эту музыку снова – с совсем иным эффектом.
