, которую она писала почти всю жизнь, с 1940 года и до конца жизни.
С. С. “ Поэма без героя” насквозь пропитана музыкальными образами, так?
А. Д. Ахматова говорит о поэме, что сначала написала ее как бы во сне, а потом – как либретто балета. Но само либретто уже предполагает музыку… Вообще, поэт без музыки – это не поэт.
С. С. Кажется, в “Поэме без героя” есть посвящения музыкантам и прямые отсылки к музыкальным произведениям: в третьем посвящении, например, “Полно мне леденеть от страха, лучше кликну Чакону Баха…”.
А. Д. “…А за ней войдет человек… Он не станет мне…”
С. С. “…милым мужем…”
А. Д. “Но мы с ним такое заслужим, / Что смутится Двадцатый Век”.
С. С. Музыкальные образы постоянно присутствуют и когда Ахматова пишет про свою ближайшую подругу Ольгу Глебову-Судейкину. Она в стихах окутана музыкой…
А. Д. Да. “А та, что сейчас танцует, непременно будет в аду”, – говорится в стихотворении “Все мы бражники здесь, блудницы…”. С одной стороны, абсолютно открытая поэзия и открытая душа, а с другой стороны, все закрыто. Как бывает у Ахматовой.
С. С. Вы ведь много раз со сцены читали целиком всю “Поэму без героя”?
А. Д. Не много, но несколько раз. Первый раз это было, по-моему, с Евгением Колобовым (гениальный был дирижер) в “Новой опере”. Мы с ним встретились где-то в Париже, и он сказал: “Давайте что-нибудь вместе сделаем?” И я предложила: “Давайте «Поэму без героя»”. А он прочитал, звонит мне и говорит: “Я там ничего не понял”. Ну, пришлось кое-что объяснять. Кто? Зачем? Что? Как? Кстати, может быть, отсюда возникла книга “Ахматовские зеркала”, потому что мне пришлось как бы расшифровывать для него текст Ахматовой.
С. С. Что еще, помимо встречи с Колобовым, послужило отправной точкой для написания этой книги?
А. Д. Не только непонимание Колобова, но и собственное непонимание. Поэма притягивает как магнит, ее хочется разгадывать, хочется понять, что там скрыто. Я довольно давно для себя начала разыскивать информацию об Ахматовой. Например, материалы какого-нибудь симпозиума по одному стихотворению Ахматовой где-нибудь в Кембридже. Английского я не знаю, но мне переводили по моей просьбе, то есть по крохам собирала, а иногда что-то интуитивно постигала.
С. С. Мне интересен финал “Поэмы без героя”.
А за мною, тайной сверкая
И назвавши себя – “Седьмая”,
На неслыханный мчалась пир,
Притворившись нотной тетрадкой,
Знаменитая Ленинградка
Возвращалась в родной эфир.
А. Д. Это прямая ассоциация с Седьмой симфонией Шостаковича, которая впервые исполнялась в блокаду. Но, может быть, это и сборник “Седьмая книга” Ахматовой.
