Кормовая база у них огромна — телекоммуникации, софт, причём самый разнообразный. Так почему бы не прикупить и перспективную многопользовательскую игрушку? Пусть даже игрушка эта раскрутилась пока только в России. Они-то как раз, если захотят и увидят потенциал, запросто её выведут на международный рынок.
Да, теоретически такое возможно.
Если только не подтвердятся слухи, что игра выходит из-под контроля…
На экране тем временем опять замелькали кадры с кремлёвской встречи. Председатель правления Джей-Кью-Эйт там тоже присутствовал — маленький, сухой, остролицый. Дождавшись очереди, вежливо пожал руку президенту Кирьянову.
Президент смотрел устало и хмуро.
Примерно такой же взгляд, как вспомнилось Артёму, имел последний генсек, когда красный флаг над Кремлём спустили, а Союз, дотянувший до девяносто восьмого года, всё-таки рухнул, рассыпался на осколки. И впервые прозвучала сакраментальная фраза про «внешнее управление»…
Артём выключил телевизор, перешёл в комнату и лёг на диван. Мысли продолжали роиться назойливо и бессвязно. То выныривала из памяти ведьма, то насмешливо ухмылялся степняк, то прищуривались инвесторы. Оплывала башня-свеча, мигал медицинский сканер, трамвай уползал в холодную мглу.
Заснуть удалось лишь ближе к полуночи.
А утром раздался телефонный звонок.
Артём с удивлением уставился на смартфон, который от нетерпения вибрировал и елозил по прикроватной тумбочке. На экране высветился номер Станислава Борисовича. С чего вдруг? Вчера же было сказано — отпуск…
— Алло.
— Значит, так, Артём. — Голос шефа звучал встревоженно. — Обстоятельства изменились, твои каникулы отменяются. Ноги в руки — и на работу, я жду тебя у Сёмы.
— А что случилось?
— Если коротко — форс-мажор. Приедешь — объясню, что и как. Всё, давай, не тормози. Выдвигайся.
Шеф отключился. Артём ещё несколько секунд таращился на потемневший экран, потом прошлёпал в санузел. Полюбовался на морду в зеркале, заросшую трёхдневной щетиной. Подумал мстительно — а вот хрен вам, бриться не буду. Сказали — срочно, ну и не жалуйтесь…
Ночью подморозило, причём сильно, и улица превратилась в каток. Оскальзываясь на каждом шагу, Артём кое-как добрался до остановки. Сообразил, что время — самое неудачное, утренний час пик. Асфальтовый пятачок возле рельсов был переполнен. Хмурые работяги, сонные школьники, тётки-пенсионерки в бесформенных серых пуховиках (вечная загадка — почему этим тёткам приспичило ехать куда-то именно утром, когда повсюду толпы народа). Ярким пятном выделялась разве что девица-студентка в кислотно-розовой курточке и ультракороткой юбке — подрагивала от холода, пристукивая каблучком по асфальту.
