Я вскидываю на него глаза. Откуда ему знать? Сам-то вольный художник, не связанный никакими обязательствами. Сегодня он здесь, завтра в другом месте.
– А ты откуда приехал на Санторини? – спрашиваю я, поняв, что рассказала ему многое о себе, а о нем не знаю почти ничего. Кроме имени и того, что он талантливо рисует.
– Я из Афин, – сухо отвечает он, и на его лицо словно падает непроницаемая завеса. В отличие от меня, он явно не расположен откровенничать.
– Мой отец жил там. Уехал отсюда в восемнадцать лет и больше не вернулся. После смерти бабушки отель унаследовал он. Он пробыл хозяином всего год, но сам не жил здесь, а нанял управляющего – тот и довел отель до такого плачевного состояния.
Я надеюсь, что на мою откровенность он тоже ответит откровенностью. Но от чего бы Стефанос ни бежал из Афин, открывать мне душу он не спешит, а торопливо прощается:
– Мне пора. Спасибо за кофе!
Я даже не успеваю спросить, увидимся ли мы еще, как художник сует мне свою пустую чашку и стремительно уходит с террасы. Практически сбегает! Хлопает дверь за его спиной.
Я остаюсь одна на террасе – в каждой руке по пустой чашке из-под кофе. Ветер гоняет пакет из-под пирожков, которые мы умяли на двоих за дружеской беседой. Была ли она? Или мне привиделась?
И только его картина на стойке регистрации, когда я захожу внутрь, служит свидетельством тому, что художник действительно приходил.
Я запираю дверь, ведущую на улицу, и спускаюсь вниз. Хочу еще раз обойти отель и понять, что мне с ним делать.
Разговор со Стефаносом взволновал мою душу и нарисовал вариант будущего, в котором я – успешная хозяйка маленького отеля на Санторини, продолжательница семейной традиции. Может, стоит хотя бы попробовать?
В час дня, когда я захожу в таверну Янниса, почти все столики заняты мужчинами. Они сидят без закусок – кто с бокалом вина, кто с пивом, кто с чашкой кофе, и оживленно разговаривают.
– Что это у вас за мальчишник? – спрашиваю я Ирину, которая выходит ко мне из дома.
– У греков традиция – в воскресенье перед обедом пропустить бокальчик аперитива где-нибудь в таверне, – объясняет Ирина. – Нам только на руку, все равно сейчас мало туристов, а так хоть местные выручку делают. Идем!
Она проводит меня в дом, но не в дворик, где мы вчера вечером пировали, а в свою комнату на втором этаже.
– Тут мы сможем посекретничать без свидетелей, – она приглашает меня на балкон с видом на море. На открытой веранде таверны внизу сидят греки, но мы остаемся для них незаметными.
