в период с 1977 по 1983 год, выдвигали одно-единственное требование: они лишь хотели знать, что стало с их «исчезнувшими» детьми. Их процессии производили сильное впечатление. Надев белые головные платки и держа плакаты с фотографиями сыновей и внуков, они медленно двигались по большому кругу
[74], потому что стоять и устраивать собрания на площади было запрещено. Упорство, с которым они повторяли свои вопросы и требования, делало их публичными свидетелями тайных преступлений государства. Моральный призыв этих беззащитных людей привлек к себе внимание всего мира еще до появления интернета и привел в 1983 году к падению аргентинского террористического режима.
Модель «комиссий правды» родилась в Южной Америке, где такие страны, как Аргентина, Чили, Уругвай и Бразилия, совершили в 1980-е и 1990-е годы переход от военной диктатуры к демократии. Жертвы этих диктатур, апеллируя к правам человека как глобальной парадигме, ввели новые политические понятия: «нарушение прав человека» и «государственный терроризм»[75]. На основе этих ценностей и понятий создавались новые комиссии для расследования, из которых позднее возникли комиссии правды и примирения. Они исходили из преобразующей силы исторической правды и важности активной работы с памятью. Призыв «Nunca más!» – «Никогда больше!» стал политическим и культурным императивом. Одновременно парадигма прав человека породила новый и влиятельный дискурс о жертвах, заменивший традиционный политический нарратив о классовой борьбе, национальной революции и политическом антагонизме. Центральное место в системе ценностей отныне заняла универсальная ценность человеческого достоинства в смысле физической и социальной неприкосновенности личности. Эти универсальные ценности обусловили появление новой политической повестки дня, в рамках которой подверглись критике такие формы государственного насилия, как расовая и гендерная дискриминация или угнетение коренных народов. Такая эволюция ценностей стала важным символическим ресурсом, позволившим к концу ХХ и началу XXI века внедрить в мировое правосознание категорию «преступление против человечности».
То, чем было в XIX веке всемирное движение за отмену рабовладения, в конце ХХ и начале XXI века стала глобальная борьба в защиту жертв насилия. Однако важное отличие заключается в том, что жертвы насилия теперь сами возвысили голос в глобализированном мире, отстаивая свои права на историческое признание и память о прошлом. Сила этих голосов, их публичное присутствие создали новый мировой этос, благодаря которому властям национальных государств становится все труднее осуществлять репрессивную политику замалчивания преступлений и вытеснения их из памяти людей. Памятование в посттоталитарных обществах стало условием социальных преобразований, которые должны следовать за изменением политической системы, дополняя и углубляя его. Цель этой формы преодоления прошлого в том, чтобы, расследовав историю насилия, оставить ее позади во имя общего будущего.
