… Комнаты, в которых жил Влад, её удивили. С одной стороны, они были аскетичны, местами даже педантичны. А с другой стороны, тут и там могли неожиданно встретиться различные безделушки или странные, на её взгляд, предметы. Что она ещё заметила, так это книги. Старые такие, собрания сочинений, у её родителей тоже хранились как реликвии. Она всегда подозревала, что все эти собрания сочинений были в Союзе как бы индикатором интеллигентности. Ну, еще и того, что у тебя есть блат. Но всегда можно было понять, книги есть, потому что у тебя есть знакомые продавщицы, или книги, потому что ты стоял в очереди и тебе улыбнулась удача, чтобы выиграть подписку на собрание сочинений.
И вот среди всего этого Варвара заметила бутылочки с эфирными маслами, странные статуэтки из дерева, чётки. Чётки привлекли её внимание, они были из лунного камня, со вставками чёрного агата. Она не слишком разбиралась в этом. Дожидаясь, пока Влад приготовит чай, она непроизвольно взяла чётки в руки и начала перебирать. На одной из бусин она увидела инициалы «Я.С.». Наверное, авторская работа.
Потом она отвлеклась, разговор был мягкий, тягучий, не о политике, не о тяжёлой жизни, а о том, кто что слушает, читает, как проводит свободное время.
Оказывается, он любит Терри Пратчетта, и кто-то прозвал его «Мором», то есть учеником Смерти. Влад смеялся, когда это рассказывал.
«Понимаешь, Мор — это, по сути, молодой человек, который ни на что не годится. То ли у него руки колесом, то ли что, не помню уже. В общем, в работники его не берут. И только Смерть — это мужчина, так заведено в английском языке. Смерть выполняет свою работу, по сути, кому пришёл срок, того настигает Смерть. Мор выполняет роль помощника, но постепенно забирает власть. Смещает, так сказать, хозяина, и начинает местами играть не по правилам. Да, кстати, Смерть выполняет тоже ведь чью-то волю. Как-то выскочило из головы, откуда же поступает сообщение, что нужны услуги Смерти. А, в песочных часах кончаются песчинки. Кстати, всё это близкие и похожие метафоры у многих народов. Везде есть какая-то предначертанная судьба, везде есть время, которое отмеряно. Кстати, мойры, которых ты любишь, туда тоже вполне вписываются. Сидят старушки, ткут что-то там. А потом одна решает — всё, пришло время. Кажется, эта старушка щёлкает ножницами, и нить, которую вряла та, что с веретеном, обрывается. Так вот, у Пратчетта Мор не хочет мириться с какой-то такой ролью шестёрки и беспрекословного слуги. Он там влюбляется и старается спасти любимую. Романтический такой образ и противостояние системе», — сейчас эти рассуждения всплыли у Варвары чётко, словно высеченные в камне. Она представила эти слова, произнесённые в странном интерьере прошлого века. Слова, которые вырвались, словно птицы, выпорхнули в виде желания
