— Серёжа, милый мой мальчик, я все понимаю, но объясни мне хотя бы — куда ты ходишь? С какими людьми ты общаешься?
— Я же тебе говорил. Мы с Анной Васильевной занимаемся. Вот пришла бы, послушала… Нет, она этого не любит. Тем более, скоро я, возможно, стану… — он остановился на полуслове.
— Кем?
— Да нет, ничего. Мы просто поём песни, изучаем обряды. Скоро будет много летних праздников, ярких, заводных. Тысячелетняя история христианства не смогла задушить ничего в народе. И это здорово, понимаешь. В народных обрядах столько чистоты, первобытности, ощущаешь себя свободным… Подлинно свободным, внутреннее ощущение, будто крылья растут…
— … как Катерина — встала бы и полетела, как птица. Свобода от чего? Свобода для чего?
Серёжа начинал нервничать, словно я медленно проводила плёткой по истерзанной спине. Я чувствовала, что всё, что он говорит — это просто набор фраз, который ему внушила, как уже становилось понятно, Галицкая. Он как будто был здесь и не здесь — настолько отсутствующим был его взгляд. Да это чистая суггестия, мальчик не понимает, что его просто зомбируют, используют как помойную яму для всякой чепухи. Я твёрдо решила, что Галицкая сильно пожалеет о том, что выбрала моего мальчика в качестве объекта. Она, очевидно, тётенька непростая, но мы ещё не таких заставляли утираться горькими слезами… Я вся кипела, мне хотелось встряхнуть своего сына. Но очевидным было только одно — он зациклился, даже логика стала отсутствовать в его рассуждениях…
Я позвонила своей подруге Жанне. С Жанной я знакома очень давно, лет десять. Когда-то вместе работали, да и сейчас делимся всеми бедами друг с другом. Она выслушала мой длинный монолог. А Володька что говорит? Володька вообще отмалчивается и советует не «напрягать» парня понапрасну. Странно, говорит Жанна, вроде отец. Самое весёлое, отвечаю я, что они, мне кажется, даже чуть-чуть сблизились за последнее время. Закроются в комнате и слушают музыку. А на самом деле разговаривают, музыка — это только прикрытие. Разобрать ничего нельзя. Слушай, говорит мне Жанна, давай я позвоню знакомому дяденьке, он там со службами связан, приставим к твоей Галицкой человечка, покопаем его. Это же секта какая-то, никак не меньше. Сама говоришь — взгляд у него совсем прозрачный, и ничего понимать не хочет. Давай, давай…
