— Наталья, что Вы несёте? Да, с Володей мы общаемся… Знаете, он устал от Вашей опеки, также, как и Ваш сын… Похоже, в последнее время он обретает, наконец, равновесие…
— Старая стерва! Ты заколебала своим равновесием! Отстань от моей семьи! Я… Я найму киллеров, они тебя грохнут, от тебя мокрого места не останется, ты не знаешь, с кем ты связалась, старая идиотка…
В общем, я ещё долго угрожала ей, а она пыталась меня успокоить. Потом я бросила трубку и завалилась на диван в дикой истерике. Наверное, впервые я чётко поняла, что к прошлой жизни возврата не будет. С другой стороны, на меня навалилось безразличие, и многие вещи почему-то стали веселить. Так ли важно уничтожить врага?
Мне вспомнилось, что Кундера выделял два типа людей в условиях критической ситуации, например, тонущего корабля. Одни бегут и давят всех, а другие предпочитают умереть, лишь бы не соприкасаться с чужими потными и разгоряченными телами.
Толпа и одиночка. Пресловутый «социум», определяющий правила поведения в форме категорического императива — и одиночка, мечтающий только об автономности своего существования. Но почему, почему моим мальчикам так интересен путь одиночки? Почему они отстаивают своё право жить особой, исключительной жизнью?
Как там у Ницше, созерцательная жизнь перестала требовать уединения, и теперь возможна в браке. Вот, ведь все возможно. Пожалуй, нет, вид мужа, углублённо изучающего Бхагавад-гиту, меня бы не вдохновил.
Уход от реальности разрушает все сложившиеся связи, сметает на своем пути всё построенное. Изменяя себя, человек изменяет и свое окружение, это закономерный процесс. Неужели я не дарила любовь своим самым близким людям, вернее, неужели эта любовь сковала их, словно прутья клетки, из которой так хочется на свободу? Большинство людей абсолютно нормальны, они соединяют в себе любовь и амбиции, добро и зло, страхи, страсть к познанию… Только это всё должно быть в меру.
Люди, выбравшие себе путь к отчуждению от реальности, становятся изгоями общества и в конечном итоге сходят с ума.
Учитель — вот в чем причина разрушения всего! С новой силой меня захлестнула ненависть к Галицкой. Но «истина настолько проста, что за неё даже обидно». Мне казалось, что я смогу вытянуть из петли своего сына, но он влезал в эту петлю ещё больше и неотвратимее. Стоит ли бороться, может, и правы были китайцы, проповедующие недеяние… Все эти мысли сумбурно проносились в моей начинающей трезветь голове.
