Бейтс и Мак взяли руководство на себя, разбили всех по группам и мы принялись обустраивать своё гнёздышко. Веснушчатый невысокий брамми[5] по имени Петтс подготовил кусок земли, на котором весной можно будет разбить огород; в конце концов, наши запасы консервов и обезвоженной еды сокращаются, и вскоре нам придётся выращивать еду самим.
На основной кухне стояла бесполезная газовая плита, но в одной из хозяйственных построек мы нашли плиту начала века с давно позабытой дровяной печью. Мы её почистили и раз в сутки питались горящей пищей, приготовленной тётушкой одного нашего парня, которую мы тут же прозвали Обеденной Леди, хотя звали её миссис Аткинс. Во многих общежитиях имелись старые заложенные кирпичом камины, мы разбили их кувалдами, открыли дымовые трубы, в заброшенном хозяйственном магазине в Севеноксе раздобыли решётки, и по ночам спали с комфортом. Необходимым топливом нас обеспечивали леса на территории школы.
Мы даже обустроили хлев, куда поселили корову, двух свиней и трёх овец. Поскольку школа святого Марка являлась элитным учебным заведением, в ней не было недостатка в потенциальных фермерах-джентльменах, к тому же двое выжили и вернулись — Хиткоут и Уильямс, и взялись за ухаживание за свиньями.
Школа начала походить на рай. Мы организовали турниры по футболу и регби, после завтрака начали проводить собрания; чёрт, мы даже жгли костры и пели песни. С трёх сторон территорию огораживала каменная стена, а река Медуэй, которая очерчивала южную границу школы, удерживала внешний мир на порядочном расстоянии от нас. Мы чувствовали себя в безопасности и изолированными, а Бейтс и Мак до поры до времени вели себя хорошо. Разумеется, поисковые отряды выглядели слишком воинственно, чтобы воспринимать их всерьёз, но без своих подручных Мак казался практически нормальным, а Бейтс, наконец-то, успокоился. Он сильно надеялся на Мака в организационных вопросах, но построение графика посадки картофеля и дойки коров, на самом деле, оставляет не так уж много места для мании величия.
Сюрреалистичная картина. Мир умирал, а тут крошечная община опечаленных детей ведёт себя так, будто всё в порядке. И на какое-то время, лишь на какое-то время, я позволил увлечь себя, позволил себе думать, что всё ещё может наладиться, что мир не погряз в анархии, хаосе, религиозных культах, крови и ужасе, что остальной мир был такой же, как мы — надеющийся и справляющийся день за днём. Возможно, эта крошечная община, что мы основали, выживет.
