А сколько было радости от этой живой сказки! Мы – не стыжусь в этом признаться – лет до восьми, до девяти неколебимо верили в существование Деда Мороза.
Так бывало: подошло Рождество, наступил вечер первого дня праздника.
Мы ждем, мы трепетно ждем. В этот вечер должен прийти Дедушка Мороз с елкой. Он непременно постучится в дверь нашего дома, седой, бородатый, весь осеребренный инеем, неся в руках большую елку во всем ее рождественском убранстве, но он может и не войти в наш дом и не внести елку в гостиную, как в прошлом году. Войдет он к нам или нет, это зависит от того, что он узнает про нас, про наше житье-бытье за год. За целый год! Чего-чего тут только не было! И капризы, и лень, и непослушание, и… нет конца!
Мы напряженно ждем, не выходя из детской.
Вот раздается сильный звонок в передней. Так никто не звонит: ни папа, ни мама, ни старшие братья. Так звонит только Дедушка Мороз. Горничная бежит отпирать – и мы, прильнув к двери, ведущей в переднюю, слышим ее разговор с незнакомцем, медлящим войти в переднюю.
Незнакомец спрашивает ее грубым, но добрым голосом и очень отрывистыми словами:
– Дети у вас есть?
– Есть. Двое.
– Ага! А как они вели себя?
Вот тут-то и наступает страшный момент: что ответит Маша?
– Дети…
Она оглядывается и видит нас, подсматривающих в щелку.
– Старший – хорошо…
Я облегченно вздыхаю, но тут же охватывает меня тревога за брата.
– А младший? – спрашивает Дед Мороз.
Маша молчит. Дед Мороз уже недовольно покрякивает за дверью. Вот-вот он уйдет с елкой назад.
Мы делаем умоляющие знаки. Маша выдерживает долгую-долгую паузу.
Наконец, быстро и еле сдерживая смех, Маша отвечает:
– Тоже хороший мальчик.
И Дед Мороз тотчас отзывается за дверьми:
– Коли так, я внесу елку.
Нам очень хочется увидеть, как Дед Мороз войдет и внесет елку, но мама, как нарочно, давая ему дорогу, плотно притворяет дверь – и нам остается отступить в детскую.
Через минуту-две появляется няня, отлучавшаяся зачем-то в кухню, и сообщает нам, что Дедушка Мороз пришел и ставит елку в гостиной, что сейчас нам надо покушать, а когда покушаем, он позовет нас на елку. Мы послушно «кушаем», спешно жуя жаркое.
Когда вся эта съеденная повинность исполнена, нас зовут в гостиную.
Там, во всей своей красе, сияет елка.
– А где же Дед Мороз?
– Он ушел. Ему некогда; он спешит к другим детям, – сообщают нам, – но вот он оставил свой портрет.
Мы смотрим – и из-под нижних ветвей елки нам улыбается веселый румянощекий Дедушка Мороз в красной бархатной шубе, опушенной горностаем. Он – картонный, но как он нам дорог! Дороже всех игрушек на елке! Ведь это он принес нам елку! Ведь это его голос мы слышали на парадном крыльце!
